Лоуни. Эндрю Майкл Хёрли

видя, что епископ ожидает ответа, продолжала: – Вполне возможно, ваша милость. Прихожане постарше не очень хотят, чтобы здесь что-то менялось.

      – И не должны хотеть, миссис Смит, не должны, – согласился епископ. – Уверяю вас, я бы предпочел, чтобы назначение нового священнослужителя стало частью органичного процесса, если хотите, молодым побегом старой лозы, плавным переходом, а не революционным взрывом. И в любом случае, я не предлагаю, чтобы вы отправились на край земли. Я подумал о том, что отец Бернард мог бы отправиться с группой прихожан в уединенное место на Пасху. Я знаю, что сердцу отца Уилфрида была дорога эта традиция, и сам я всегда считал ее очень достойной… Так вы сохраните память о своем старом священнике и получите шанс заглянуть в будущее. Это будет плавный переход, миссис Смит, как я говорил.

      Гул голосов в саду перекрыло звяканье ножа о стеклянный стакан.

      – Надеюсь, вы извините меня, – сказал епископ, прикасаясь к губам, чтобы стряхнуть крошки. – Долг призывает.

      Он направился в сторону большого складного стола, установленного рядом с кустами роз; сутана хлопала его по лодыжкам, намокая в траве.

      Когда епископ ушел, к матери сбоку приблизилась миссис Белдербосс.

      – Вы так долго беседовали с епископом, – сказала она, игриво подталкивая Мать под локоть. – О чем же вы говорили?

      Мать улыбнулась.

      – У меня отличная новость, – объявила она.

* * *

      Несколько недель спустя Мать организовала собрание заинтересованных сторон. Следовало ковать железо, пока горячо: епископ имел обыкновение менять свои взгляды. Мать предложила, чтобы члены прихода пришли к нам домой обсудить, куда поехать, хотя сама она имела в виду одно-единственное место.

      В отведенный вечер все пришли – шел мелкий дождь, – благоухая сыростью и съеденными обедами: мистер и миссис Белдербосс и мисс Банс, помощница священника по хозяйству, с женихом, Дэвидом Хоббсом. Они повесили пальто в тамбуре с потрескавшейся плиткой, где стоял неистребимый запах ног, и собрались в нашей гостиной, с беспокойством поглядывая на каминные часы. И хотя все было приготовлено для чая, пришедшие не могли расслабиться до тех пор, пока не прибыл отец Бернард.

      Наконец звякнул колокольчик, и все поднялись, а Мать открыла дверь. На крыльце стоял ссутулившись отец Бернард.

      – Заходите, заходите, – пригласила его Мать.

      – Спасибо, миссис Смит, – отозвался священник.

      – Все в порядке, преподобный отец? – забеспокоилась Мать. – Надеюсь, вы не слишком промокли?

      – Нет, нет, миссис Смит, – улыбнулся отец Бернард, хлюпая водой в башмаках. – Я люблю дождь.

      Улыбка Матери не скрыла ее сомнений: она подозревала, что отец Бернард иронизирует. Мать никогда не сталкивалась с такой чертой у священников. Отец Уилфрид всегда был исключительно серьезен.

      – Хорошо для цветов, – все, что она могла произнести в ответ.

      – Точно, – согласился отец Бернард. И обернулся на свою машину. – Скажите, миссис Смит, вы не против, если я приведу Монро?