Лоуни. Эндрю Майкл Хёрли

улыбнулся и постучал по фигурам на картинке.

      – Это ты, – сказал я. – Это Хэнни.

      Хэнни кивнул и коснулся груди.

      – Это я? – спросил я, указывая на фигурку поменьше.

      Хэнни схватил меня за плечо.

      – Я рад, что ты дома, – сказал я.

      Это так и было.

      Пребывание в Пайнлендс мало что дало брату. Там ничего о нем не знали. Да и не заботились о нем так, как это делал я. Никогда не спрашивали, в чем он нуждался. Он был просто рослый парень с красками и карандашами, подолгу просиживающий в комнате отдыха.

      Хэнни прижал меня к себе и погладил по голове. Он стал намного сильнее. Я заметил, что брат здорово изменился. Детская пухлость, заметная еще на Рождество, исчезла с его лица, и ему уже не надо было куском жженой пробки пририсовывать себе фальшивые усики, как мы, бывало, делали, когда были детьми. Невероятно, но Хэнни становился взрослым.

      Думаю, он и сам ощущал что-то непривычное, пусть и смутно. Так бывает, когда чувствуешь, что в комнате что-то стало по-другому, но не можешь понять что именно. Картины не хватает или ваза поставлена в другом месте?

      Иногда я замечал, что Хэнни разглядывает руки, оценивая их ширину, поросль черных волос на груди, твердые овалы бицепсов, как будто не совсем понимая, что он сам делает в этом теле мужчины.

* * *

      Как и в прежние поездки, мы отправились в «Якорь» во вторник на Страстной неделе, как только забрезжил первый свет.

      Когда все собрались около Сент-Джуд и погрузили вещи в фургон, отец Бернард направился было к водительскому месту. Но прежде чем он смог завести двигатель, Мать тронула его за плечо:

      – Отец Уилфрид, перед тем как уехать, обычно читал молитву.

      – Да, конечно.

      И отец Бернард вылез из фургона, собираясь осенить себя крестом.

      – Мы обычно шли за угол, преподобный отец, – добавила Мать, – и молились перед образом Пресвятой Девы.

      – А, хорошо, – согласился отец Бернард. – Конечно.

      Мы собрались перед небольшим рокарием, в центре которого стояла скульптура Пресвятой Девы, и, склонив головы, слушали, как Отец Бернард на скорую руку произносит молитву о заступничестве, прося Богородицу о безопасной поездке и благополучном паломничестве. После того как прозвучало «Аминь», мы направились к ограде, ожидая своей очереди встать на колени и поцеловать стопы Девы Марии.

      Отец Бернард уступил дорогу миссис Белдербосс, которая медленно опустилась на колени. Она наклонилась вперед, а мистер Белдербосс придерживал жену за плечи. Облобызав пальцы ног Божьей Матери, женщина закрыла глаза и принялась шепотом читать молитву, которая продолжалась так долго, что отец Бернард начал с нетерпением поглядывать на часы.

      Я был последним в очереди, но отец Бернард сказал:

      – Оставь, Тонто. Иначе мы весь день простоим в пробке на выезде из Лондона. – Он посмотрел на Деву Марию, на Ее лик, с которого не сходило вечное выражение безучастности и скорби. – Уверен, Она не будет против.

      – Как