Улитка в тарелке. Юлия Лавряшина

опутанная колючей про волокой.

      – Я уже подумывала заменить ее, – пробормотала Неда. – Но это не так просто. До сих пор такого не случалось, все мы с ними с самого начала. Как можно объяснить детям появление нового человека? Откуда он взялся, если по нашей версии людей, кроме нас, вообще нет?

      – А мы – люди? – спросил Дрим.

      Пропустив его вопрос, Неда устало продолжила:

      – А Руледа… Наверное, у нее просто кончилось терпение. Ты же сам знаешь, чего это стоит: постоянно держать себя под контролем, следить буквально за каждым своим словом! Чтобы даже не намекнуть им на то, о чем знать не положено. Она не рассчитала свои силы. Молодость проходит… В студенчестве мы все были энтузиастами. Кучка идеалистов, ненавидящих телевидение и мечтающих о единении с природой. Двенадцать лет единения – это ведь немало, а?

      – Ей недолго осталось мучиться, – тускло отозвался Дрим. – По общечеловеческим нормам любому из них уже далеко за семьдесят.

      «Семьдесят – чего? – попыталась угадать Мира. – Не килограмм же… А ростом мы все намного больше семидесяти сантиметров. Я уже почти метр шестьдесят! Не совсем еще, но…»

      – Пойду я, пожалуй, – сказала Неда. – Уже совсем поздно. Что случилось с тобой сегодня?

      Дрим откликнулся не сразу:

      – Да в общем-то и ничего… Я увидел во сне море.

      «Что такое – море?» – замерла Мира.

      – Оно было до того синим, что просто дух захватывало. А у берега совсем зеленым. Живым.

      От восторга у нее быстро и сладко заколотилось в груди: «Так это… Море! Вот как называется эта вода… И ему она тоже снилась! Вот это да…»

      – Я проснулся и подумал, что никто из них этого не увидит.

      – Ты подумал о Мире…

      – Когда произносишь в этом падеже, не поймешь, о чем идет речь – о девочке или о том, где мы жили…

      «Я тоже хочу туда, – волнуясь все больше, сказала себе Мира. – Почему мне нельзя туда? А когда вырастем, то уже будет можно? Почему же тогда воспитатели здесь?»

      – Нам остается только смириться, Дрим.

      – Но я не могу с этим смириться! – чуть ли не по слогам прокричал он. – Это… неестественно, понимаешь? Это противоречит всему устройству мира!

      Неда печально подтвердила:

      – Так и есть. Только что теперь сделаешь?

      – Что-то можно… – сказал Дрим почти умоляюще.

      – Уже нет… Поздно. Остались считанные недели.

      – Только до окончания нашего контракта! Но там указано, что это лишь, если… если это случится со всеми…

      До Миры долетел чей-то вздох, наверное, Неды, потому что она заговорила:

      – Ты же знаешь, с определенного возраста… процесс идет все быстрее.

      – Но почему недели? Разве что-то меняется? Я не заметил. Хотя бы месяцы!

      – Это в лучшем случае. Но ведь не всем суждено быть долгожителями.

      Больше не слушая их, девочка тоскливо повторила про себя: «Я хочу туда. Там – море…»

      Она пропустила, когда Неда успела проститься, и услышала только, как открылась дверь. Чудом не вскрикнув и не бросившись