Письма моей сестры. Элис Петерсон

ведь он был с новой «леди» совсем недавно.

      – Это не в счет. Магуайр любит кратко и сладко. Значит, Изабель приедет на две недели? Прекрасно. Заметано.

      – Сэм! Не говори штампами. Если Магуайр и дальше будет так себя вести, он превратится в унылого старого холостяка, – добавляю я.

      – Она походит на тебя? – интересуется он. – Только моложе и без морщин?

      – Сэм! – восклицаю я с досадой. – Тебе важно только это? Внешность?

      – Угу. Ну ведь приятно, если перед тобой не серая мышь. Да ладно тебе, девчонки думают то же самое. Только парни честнее, вот и все. Ты запала бы на меня, если бы я был страшный как смертный грех?

      Я беру тарелку и подхожу к раковине.

      Он поднимает руки, как бы извиняясь.

      – Сколько же ей лет?

      – Двадцать два. – Я сажусь и смотрю на свечу, которую зажгла с такими надеждами. Десерт съеден, а я все еще не сказала ему всю правду. Когда свеча догорит, Сэм будет знать все про Беллс, клянусь я себе.

      – Чем же она занимается? Эротическими танцами?

      – Ох, Сэм! – Я вздыхаю.

      – Не говори мне… она работает на МИ-5 или что-нибудь не менее восхитительное? Серьезно, почему бы мне не пригласить Магуайра на вечер, чтобы они познакомились?

      Билл Магуайр. Высокий, волосы цвета яичного желтка и такие же брови и ресницы. Всегда носит кожаный пиджак. Хищник, когда речь идет о женщинах; любит грязные шутки.

      – Хм, не думаю. Ну то есть Билл замечательный, но…

      – Она ведь не замужем, верно?

      Я киваю.

      – Сэм, я должна рассказать тебе про нее вот что. – Я перевожу взгляд на свечу, на ее пламя, сияющее в темноте.

      Сэм подходит ко мне.

      – Я жду встречи с ней, детка. Хватит беспокоиться. Ты сама себе создаешь стрессы.

      Он целует меня в шею, потом встает передо мной на колени и кладет руки мне на бедра. Я знаю, что будет дальше. Он пропоет начало песни Криса де Бурга «Леди в красном» «Я никогда не видел тебя такой красивой…», потому что знает, что это меня рассмешит. Мы дразнили Эмму за ее пристрастие к Крису де Бургу, вот как это началось. Вообще-то у нас тоже есть его диск, но это наш маленький секрет.

      Сэм поднимает меня на ноги. Мы любим танцевать в кухне. Это наши минуты, только Сэм и я. Он кружит меня, что-то нежно напевая мне в ухо. Мы смеемся.

      Почему моя семья не такая, как все? – думаю я с досадой. Разве не чудесно было бы сказать: «Моя сестра юрист»? Или архитектор, философ, психолог, художница, писательница, парикмахерша, повар, сиделка, да кто угодно. Почему мы не можем быть нормальными, как любая другая семья? Почему я так переживаю из-за этого? Ведь я должна была бы давно с этим смириться. Неужели я не готова сказать об этом Сэму? Как говорит Эмма, если у нас серьезные отношения…

      Наконец мы перестаем танцевать.

      – Спасибо за прелестный вечер, Кэти. – Он берет мою руку и ласково целует по очереди каждый палец.

      Я не хочу ничего ему говорить. Мне кажется, что время для этого не подходящее. Он сам увидит завтра Беллс.

      7

1984