Письма моей сестры. Элис Петерсон

накалялась. Мама сидела красная и все время пыталась остановить Беллс, чтобы она не тянула руку и не мешала торгам.

      – Привет, па! – выкрикнула она.

      Две старухи, сидевшие за нами, перешептывались.

      – Зачем надо было приводить ребенка в такое место? Это просто смешно.

      Я повернулась и смерила двух немолодых леди моим самым презрительным взглядом.

      – Это мой папа! – уже кричала Беллс и махала ему.

      Мама потянула меня за руку.

      – Мы уходим, – пробормотала она. – Простите, – извинилась она перед человеком, сидевшим рядом с ней. Задвигались стулья, люди подгибали ноги, чтобы мы могли пройти. Я не хотела уходить. Я чувствовала устремленные на нас глаза. Сидевшие за нами старухи торжествовали и ворчали что-то про безмозглую мамашу. Я обернулась и показала им кукиш. Старухи охнули, а папа разочарованно посмотрел на меня.