Из архивов тайного суда. Вадим Вольфович Сухачевский

Вы молоды, красивы, вы получили, вероятно, неплохое наследство, скоро вы выйдете замуж…

      – И кто меня возьмет? – перебила она его.

      – Это вы – про свой пальчик? Всего-то и делов! Экие, право, пустяки!

      – Не только. А вот таких замуж очень охотно берут? – С этими словами она сорвала с себя парик, и под ним обнаружилась почти лысая голова, лишь кое-где пробивались пряди волос. Тут же снова надев парик, она спросила: – Много найдется желающих?!

      Здесь генерал промолчал.

      – Да еще вот с этим… – добавила она, достав упаковочку морфина из ридикюля, и при этом проглотила еще одну таблетку. – Волосы стали выпадать уже после всего, врачи говорят – такое бывает на почве нервов, и не уверены, что медицина сможет с этим справиться. А без морфина я теперь не могу жить, без него меня постоянно мучают ужасы, и я совершенно не способна уснуть. Говорят, такие долго не живут… Одно слово – невеста!..

      Воцарилось долгое молчание, наконец я сказал:

      – Вы запомнили его голос, и это хорошо… – Но вынужден был добавить: – Плохо другое: этот Аспид знает вас в лицо, и если он здесь, в поезде…

      Мон женераль понял меня с полуслова.

      – Никита! – громогласно позвал он.

      Лакей немедленно появился.

      – Никита, – спросил она, – замок на двери, что ведет сюда, в покои, хорош ли?

      – Точно так, ваше-ство, надежный замок.

      – Тогда вот что, Никита… Сейчас, когда ты выйдешь, я его запру, а ты, ежель какая надобность, – я видел, в твоей каюте тоже аппарат стоит, – так ты сперва мне телефонируй, понял?

      – Так точно, ваше-ство!

      – Ступай. – Когда лакей вышел, он запер дверь своим ключом и спрятал его в нагрудный карман мундира. – Вот так-то! – с детским самодовольством сказал он. – Пусть-ка теперь злодей попробует!

      Юлию Николаевну это, кажется, несколько успокоило, меня же – ничуть. Сам я всегда имел при себе универсальную отмычку; почему Аспиду не иметь такую же? Тут я скорей доверялся своему слуху – поди, приближение и не таких черных мамб там, в Трансваале, учуивал за версту…

      За окнами уже совсем стемнело, а Юлию Николаеву вдобавок начинал действовать приятый морфин, и она засыпáла на глазах.

      – Да и нам не мешает на боковую, – сказал мон женераль, – день был не из легких. Беда только – не могу вам, дитя мое, спальню предложить, придется вам здесь, на этой кушеточке…

      – Ах, право… – только и достало у нее сил произнести. Она пересела на кушетку, головка у нее склонилась на бок, и спустя минуту она уже спала.

      – Пойдемте-ка и мы с вами, – зевая, поманил меня генерал, за что я был ему признателен, ибо и самого меня смаривал сон.

      * * *

      …Как нам телеграфируют, уже стал на путях курьерский Киев – Санкт-Петербург, курьерский Санкт-Петербург – Иркутск. С часу на час ожидается остановка курьерского Одесса – Санкт-Петербург…

      …что, помимо курьерских, останавливаются также все товарные поезда. Столица обеспокоена опасностью подступающего, возможно, к ней скорого голода, население спешно скупает продукты питания, мыло, спички, керосин…

      *