Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

к ним служанки; и сели те, руки умыв.

      Хлеб в корзины доверху прислужницы им наполняли,

      Виночерпии лили напиток в кратеры; налив,

      Те немедленно руки до пищи готовой тянули.

      Как желанье питья и еды утолили, вкусив, {150}

      Вдруг желаньем зажглись все сердца женихов, – отдохнули,

      Плясок, музыки жаждут, – услады прекрасных пиров.

      И кифару прекрасную Фемию вестник дал в руки, —

      Приходилось ему поневоле петь для женихов.

      Певчий поднял кифару и начал прекрасную песню. {155}

      Сероглазой Афине тогда Телемах молвил вновь,

      Наклонясь головой, чтоб никто не услышал их вести:

      «Не рассердишься, гость дорогой мой, на то, что скажу?

      Лишь одно на уме вот у этих, – кифара, да песни.

      Расточают они здесь чужие богатства, дрожу, – {160}

      Мужа; белые кости его где-нибудь сгнили; дождик

      Мочит в прахе их, в море качает волна, просто жуть.

      Если б видели, что на Итаку он держит дорожку,

      Пожелали бы лучше проворнее ноги иметь,

      Чем одежду и золото здесь накоплять понемножку. {165}

      Злой Судьбой он, однако, погублен, и сил нет терпеть

      Утешенья, хотя кое-кто из людей утверждает, —

      Он прибудет! Но день возвращенья его скрыла Смерть!

      Ты ж теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая, —

      Кто ты? Рода какого? В каком ещё городе жил? {170}

      На каком корабле к нам пришёл ты, по морю летая,

      На Итаку везли корабельщики в гости? Скажи,

      Не пешком же сюда, полагаю я, к нам ты добрался?

      Так и это скажи откровенно, не надо мне лжи, —

      В первый раз ты сюда приезжаешь, иль раньше случался, {175}

      Гостем быть ты отца? Их немало бывало у нас

      В прежни годы гостей, с людьми много родитель общался».

      Сероглазка, богиня Афина сказала тотчас:

      «На вопросы отвечу твои с откровенностью полной, —

      Имя, – Мент; мой отец, – Анхиал многоумный, как раз {180}

      Им всегда я хвалился; а сам я владыка тафосцев,

      Вёсла любящих, здесь со своими пришёл в корабле;

      К чужеземцам за сталью плыву я по винному морю,

      В город дальний Темесу, а еду с железом. Во мгле

      Свой корабль учредил, Неритона лесного где кручи, {185}

      В Ретре пристани, дальше от города, возле полей.

      Заявляю я с гордостью, – мы, слава богу, с могучим

      Гости давние. Как посетишь ты Лаэрта, герой,

      Можешь это спросить старика. Он не ходит, измучен,

      Больше в город, но, беды терпя, обитает порой {190}

      В поле с древней служанкой, которая кормит и поит

      Патриарха; в холмах виноградника день, бродя свой,

      Истомив свои старые члены, он в доме покоит.

      Говорили, что твой уже дома отец. К вам теперь,

      Видно, всё же, ему возвратиться мешают и боги. {195}

      Не погиб на земле Одиссей, богу равный, поверь.

      Где-то в море широком, на острове, скрытом волною,

      Задержался