Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

жизнь, далеко от Аргейи, коней не жалея.

      Часто, их поминая, о них много плача душой, {100}

      Я сижу одиноко под кровлей дворцовой; порою

      Горем их услаждаю я сердце, забыв той порой

      Горе, – явно нас скоро холодная Смерть упокоит.

      Сколь ни сетую в сердце своём я, их всех помянув,

      Об одном мысль особенно губит мой сон, и расстроит {105}

      Аппетит мой, поскольку никто из ахеян, взглянув,

      Бед не встретил, как снёс Одиссей; на труды и печали

      Он рождён; ну а мне сокрушаться досталось, всплакнув,

      Видя, – долго отсутствие длится его; не слыхали, —

      Жив он, умер ли; плачет отец безутешный, седой {110}

      Только старец Лаэрт, с Пенелопой, с младым Телемахом,

      Бывшим только в пелёнках, когда шёл из дому грозой».

      Скорбь о милом отце пробудил в сыне он, давши маху.

      И катилась с ресницы сыновней слеза за слезой,

      Поминая отца; взяв пурпурную мантию, взмахом {115}

      Ею слёзы закрыл; видя то, Менелай угадал,

      Но, рассудком и сердцем колеблясь, не знал он, от страха, —

      Ждать, чтоб сам говорить об отце своём юноша стал,

      Иль вопросами выведать всё от него понемногу?

      Той порой, как рассудком и сердцем колеблясь, молчал, {120}

      Из своих благовонных покоев Елена к порогу

      Вышла, словно сама Артемида, чей лук золотой.

      Кресло пышной работы Адраста подвинула; в ноги

      Положила Алкиппа ей мягкий ковёр шерстяной;

      С драгоценной корзиной серебряной Фило приходит, – {125}

      Дар Алькандры, супруги Полиба, в египетский зной

      В Фивах жившего, – много сокровищ имел в обиходе.

      Две литого сребра Менелаю купальни, и к ним

      Два треножника дал, злата десять талантов в походе;

      И богато Елену Алькандра одарит своим, – {130}

      Золотую, с корзиной овальной ту прялку; корзина

      Серебра, но края золотые; и это хранив,

      Фило ставит, пришедши, к хозяйке поближе придвинув

      Много пряжи сучёной; на ней же и прялка лежит;

      Шерсть волною пурпурного цвета. И кресло подвинув, {135}

      Сев, прекрасные ноги свои на скамью положив,

      С любопытством у мужа тогда по порядку спросила:

      «Смог узнать, Менелай боговидный, теперь мне скажи, —

      Кто пришедшие гости, наш дом посетившие милый?

      Я скажу, – справедливо ли, нет ли, не знаю, – но грудь {140}

      Говорит, что ещё никогда, изумляться не в силах,

      Мне в жене не случалось, ни в муже такого взглянуть

      Сходства, – гость с Телемахом, царя Одиссея, не скрою,

      Сыном сходен; младенцем его, взяв с ахейцами путь,

      Оставлял, когда вы за меня, недостойную, к бою, {145}

      Все ахейцы на Трою послали смертельную рать».

      Менелай русокудрый ответил тогда, сам расстроясь:

      «Что, жена, говоришь, справедливым и я вижу, мать.

      Дивно сходство! Такие же ноги, такие же руки,

      То ж в глазах