Реплика. Лорен Оливер

бы! Знаешь, как дорого они стоят? Нужна не одна сотня тысяч.

      Что-то скользкое и тяжелое мазнуло в воде по руке Лиры, и она едва сдержала крик. Может, вокруг них кружат аллигаторы или змеи со скользкими черными туловищами и ядовитыми клыками?

      Высоко над ними в идеально чистом небе холодно поблескивали звезды.

      – Черт! Ладно… На раз-два – взяли?

      – Ты чего, сдурел? Видишь, кровь? Зараза ведь именно так и распространяется.

      – Только если съесть кусок. Ты голодный, парень?

      Снова смех. Да, их точно трое, если не больше. Впервые в жизни вязкое темное чувство зашевелилось у нее в душе. Лира ненавидела солдат. За то, что они способны смеяться, и за то, что они боятся прикоснуться к Кассиопее. Ненавидела их непринужденную болтовню.

      Может, она сама и выглядит как человек, но одновременно с этим – не естественнорожденная. Она – номер Двадцать Четыре.

      Ненависть рассеялась столь быстро, как и накатила. Лира замерзла и измаялась. Она боялась. У нее не было сил злиться.

      По крайней мере, солдаты собрались уходить. Они решили оставить Кассиопею.

      – Оно почти мертвое, – бросил кто-то. – Ее подберут с утра санитары. – Послышались глухие удары – ботинком по телу. Лира погрузилась в воду еще на дюйм, пыталась избавиться от этого звука.

      Будь здесь аллигаторы, они могли бы отгрызть Лире ноги, а она бы и не заметила. Или, может, она уже лишилась конечностей, и сейчас ее оглушала физическая боль?

      Мысль оказалась настолько ужасной, что показалась ей забавной. Вдруг она сейчас стоит на двух культях и поливает болота кровью, как Кассиопея?

      – Порядок. Они ушли, – произнес Семьдесят Второй.

      Тьма смягчила его резкие черты.

      Неожиданно Лира поняла, что она хохочет и дрожит. Солдаты убрались восвояси.

      Болота стали тихи и недвижны, не считая очередного вертолета, пролетевшего в отдалении к Бэрел-Ки. Лира выбралась из воды следом за Семьдесят Вторым, поскальзываясь на грязи.

      – А если они вернутся? – спросила Лира, сотрясаясь от озноба.

      Хотя разве сейчас было холодно? Вон Семьдесят Второй совсем не мерзнет, да и медсестры вчера жаловались на удушающую жару. Вероятно, у нее просто что-то застряло в груди внутри и засело так же крепко, как металлическая пуля в позвоночнике Кассиопеи. Лире захотелось посмотреть на Кассиопею, убедиться, что та мертва.

      Но она слишком устала.

      – Они не вернутся, – заверил ее Семьдесят Второй. – Они закончат обыскивать болота и улетят. Во всяком случае, пока. Ложись, – добавил он.

      Лира послушалась. Она вымоталась и даже не отстранилась, когда он устроился на земле рядом с ней. Вскоре Лира задремала и уже тонула в путаном жидком сне. Когда он приобнял ее, она вздрогнула и проснулась.

      – В человеческом теле – куча нервных клеток, – пробормотал Семьдесят Второй, не отпуская ее.

      – Знаю, – успокоившись, отозвалась Лира. – Десять триллионов.

      И она снова заснула. Ей приснились десять триллионов нервных клеток: они светились,