Божественная комедия. Данте Алигьери

Смотрел, как колесницу Илии

      На небо быстро кони уносили,

      И очи Елисея не могли

      ⁶¹ Следить за бегом их неуловимым

      И только наблюдали лишь с земли,

      Как пламя их исчезло в небе дымом,

      ⁶⁴ Так двигались в вертепе те огни,

      И в каждом призрак грешника скрывался.

      Чтоб рассмотреть, как двигались они,

      ⁶⁷ Я с краю моста к бездне наклонялся,

      И если бы за камень не держался,

      То, верно, б там свои окончил дни

      ⁷⁰ И в пропасти бездонной потерялся.

      За мной путеводитель наблюдал

      И на вопрос немой ответ мне дал:

      ⁷³ «В светильниках, перед тобой зажженных,

      Сокрыты души многих осужденных,

      Чтобы огонь их вечно пожирал…»

      ⁷⁶ «Учитель, – отвечал я, – догадаться

      Мог я и сам, увидевши в огне

      Мелькающие тени, но дознаться

      ⁷⁹ Хотелось бы теперь, учитель, мне,

      Кто это стал к нам ближе приближаться

      Вон в пламени, и тот огонь на дне

      ⁸² Двойным костром теперь вдали пылает,

      И страшный мне костер напоминает,

      Где Этеокл и брат его сгорел».

      ⁸⁵ И был ответ: «В том пламени страдает

      Сам Диомед и вместе с ним – Улисс³:

      Одна их казнь теперь соединяет,

      ⁸⁸ И здесь в Аду опять они сошлись,

      Как на земле сошлись для преступленья.

      Их деревянный конь сгубил, и вниз

      ⁹¹ В кромешный Ад за ложь без сожаленья

      Повержены они. Они должны,

      Не ведая пощады искупленья,

      ⁹⁴ Гореть в жилище адском сатаны:

      За их обман страдает и в могиле

      Теперь Деидамия об Ахилле.

      ⁹⁷ И к довершенью страшной их вины

      Караются они за похищенье

      Палладиума». Молвил я в волненье:

      ¹⁰⁰ «Когда они способны говорить

      И в пламени, то дай мне разрешенье,

      Учитель мой, – могу ль о том просить? —

      ¹⁰³ Тех двух теней дождаться приближенья;

      Тебе известны, мудрый мой поэт,

      Все тайные души моей стремленья…»

      ¹⁰⁶ И мне Вергилий дал такой ответ:

      «Мой сын, твое желанье одобряю, —

      Поистине, дурного в этом нет,

      ¹⁰⁹ А потому его я исполняю,

      Но об одном прошу, чтоб ты привык

      Воздерживать, где нужно, свой язык.

      ¹¹² Все помыслы твои я понимаю,

      А потому мне предоставь ты речь

      С тенями; должен я предостеречь

      ¹¹⁵ Тебя, что эти греки, может статься,

      С тобой и говорить не захотят…»

      Когда к нам пламя стало приближаться,

      ¹¹⁸ В котором тени двигалися в ряд,

      Не в силах на пути разъединяться,

      И отступить вперед или назад,

      ¹²¹ Тогда мой спутник молвил им: «О, тени!

      Когда хоть чем-нибудь мог угодить

      Я вам в своем высоком песнопенье,

      ¹²⁴ Не торопитесь быстро уходить,

      И пусть один из вас мне повествует

      О том, за что он осужден