Орлеанская девственница. Философские повести (сборник). Вольтер

бежит, другой спешит в сраженье,

      Когда сопровождающие стан

      Мошенники спешат набить карман

      И крики слышатся сквозь дым зловонный, –

      Вдруг очутившись вовсе обнаженной,

      В Шандосов гардероб она идет,

      Рубашку, туфли и халат берет,

      Не позабыв и колпака ночного.

      Все впору ей: она одета снова!

      На счастье, конь огромный вороной,

      Шандоса ожидая у палатки,

      Оседланный, с блестящею уздой,

      Стоял, и, погруженный в отдых сладкий,

      Спал конюх-пьяница, держа его,

      Вокруг не замечая ничего.

      Агнеса боязлива, как овечка,

      Но вот уже в ее руках уздечка;

      Какое-то бревно ей помогло

      Взобраться на высокое седло,

      И, шпоры дав, она летит мгновенно,

      Страшась и радуясь одновременно!

      Толстяк Бонно брел пеший средь полей

      И брюхо проклинал свое, а вместе

      Агнесу, англичан, и королей,

      И путешествие, и поле чести.

      В то время паж, по имени Монроз,[89]

      Которого с собой возил Шандос,

      Спешил домой, исполнив порученье;

      Увидев издали все приключенье,

      Коня, летящего в лесной овраг,

      Халат Шандоса и ночной колпак,

      Он все не мог понять, что за причина

      В таком наряде мчит, как на рожон,

      Его возлюбленного господина.

      Испуган юноша и поражен,

      Летит галопом, крик его отчаян:

      «О господин! О дорогой хозяин!

      Куда вы мчитесь? Кто кого сразил?

      Сдержите же неистовый свой пыл,

      Постойте! Я умру в разлуке с вами».

      Так сыпал он тревожными словами,

      И только ветер крики разносил.

      Пажом преследуемая Агнеса,

      Рискуя жизнью, мчится в чащу леса.

      Она летит как ветер, но туда ж,

      Еще стремительней, несется паж.

      Конь спотыкается, и в чаще темной

      Красавица растерянная томный,

      Упав на землю, испускает крик.

      И тотчас же Монроз ее настиг.

      Над чувствами мгновенно власть утратя,

      Глядел Монроз, не смея и вздохнуть,

      На белоснежную, как жемчуг, грудь,

      Рубашкою прикрытую чуть-чуть,

      На все, что было видно из-под платья.

      Ты удивлен был милый Адонис,[90]

      Когда любовница, чьей красотою

      Владели Марс суровый и Анхиз,

      В лесной глуши явилась пред тобою.

      Был на Венере не такой наряд,

      На кудрях не колпак, ручаюсь смело,

      И с лошади божественное тело,

      Лишаясь сил, на землю не летело,

      Не расцарапан был лилейный зад:

      Но выбрал бы наш Адонис прелестный

      Венеру иль Агнесу – неизвестно.

      Была взволнована душа пажа

      Боязнью, состраданьем и любовью.

      Он руку ей поцеловал, дрожа.

      «Увы, – сказал он, – вашему здоровью

      Не повредило ль это?» И она,

      Подъемля взор, в котором скорбь видна,

      Ответствует, томна и смущена:

      «Преследователь

89

Это тот самый паж, на заду которого Иоанна нарисовала три лилии.

90

Адонис, или Адони – сын Кинира и Мирры, финикийский бог, возлюбленный Венеры_Астарты. Финикияне ежегодно оплакивали его смерть, а затем радовались его воскресению.