Святая Грусть. Николай Гайдук

Только зазеваешься, он тут как туг. Или подковой поцелует между глаз, или это… Смотри, как бы усы не отжевал.

      Ты лучше о кудрях своих волнуйся. Где бочка?

      Там, – Фалалей опять отправил пригоршню овса в распахнутый рот.

      Где – там? Да хватит жрать! Оставь немного жеребцам! Стоят голодные, потом лягаются.

      А чего ты рассердился? – Фалалей потыкал пальцем в тёмный угол. – Вот бочка. Что дальше?

      «Тигровый глаз» метнулся в темноту, пошарил справа, слева. Усы тревожно вздыбились.

      Что-то не видать…

      Смотри в оба, – съехидничал Фалалей. – Она прикрыта чёрной парусиной.

      – Вот парусина твоя. А где бочка? Иди, Кудрявый, покажи. Быстрее.

      – Ох ты, колесо моё квадратное! – раздался тихий изумлённый свист. Фалалей заволновался. Шрам на руке поцарапал. Выплюнул под ноги недоеденный овёс и побежал к другому тёмному углу. Зазвенел какими-то железками. Наступил на грабли – получил по лбу. Ухнул задом в пыль и ошалело замер, выпучив глаза.

      Охран Охранович злорадно фыркнул, сдувая паутину с напружиненных усов. Он весь теперь был собран в тугой комок. Давно хотел «хомут надеть» на Кучерявого Кучера. Больно задаётся, лысый хрен. Ходит в любимчиках у царя и земли не чует под собой.

      Ну? Где твой дёготь? Умыкнули?

      На хлеб намазали! – сердито выпалил кучер, поднимаясь и отряхивая зад.

      Кто? Когда намазал? Живо сознавайся.

      Господь с тобою, Охра. Я сам только заметил, что бочки нету.

      Значит, плохо следишь за хозяйством! – ухмыляясь, начальник охраны поправил пистоль за поясом.

      Как – «плохо»? Вчера ещё бочка была. Что же мне? Спать в обнимку с нею, сторожить?

      Выходит, надо было так и делать.

      Ты царскую печатку вон как сторожил! И то украли!

      От злости и удивления «тигровый глаз» чуть не выпрыгнул из-под брови. Лицо побледнело. Усы затряслись.

      – А ты откуда знаешь?

      Да про твою печать уже весь город…

      Тихо, дурак! Даже царю пока что неизвестно!

      Не дурачь, не дурнее тебя.

      – Прости, Фалалейчик, прости, – Охран Охранович помог ему отряхнуться, поглаживая по спине и переходя на мягкий тон заискивания. – Мы найдём печатку. Обязательно. Ты не проболтайся только… Ладно? Я человек суровый, но справедливый… Я тебя Христом Богом прошу… Мы найдём!

      – Дело ваше. Мне бы дёготь найти. Какая сатана его слизнула?! – Фалалей фуражку приподнял в недоумении. Лысина заполыхала странным серебристым лысиянием, точно месяц во мраке прорезался над головою кучера. Паутина сверху завиднелась кружевами. Воробьиные гнезда. Пушинка белела в запылённом паутинном кружеве.

      «Тигровый глаз» прижмурился.

      – Фу ты, чёрт, напугал. Я давно уж не видел твоего лысияния. – Охранник попятился, перекрестился, а потом как будто озарило этим сказочным огнём: самое главное вспомнил. – С дёгтем опосля разберемся. Царь тебя хочет с пакетом отправить. Скорее, он ждёт!

      С пакетом? Куда?

      Под конские уда! Не задавай дурацкие