Ищу человека (сборник). Сергей Довлатов

ищу. Тут, натурально, должен быть микрофон. Подслушивающее устройство. Мне знакомый алкаш рассказывал…

      – Потом найдешь. Завтракать пора.

      Мы наскоро умылись. Жбанков переодел сорочку.

      – Как ты думаешь, – спросил он, – выставить полбанки?

      – Не спеши, – говорю, – тут, видно, есть. К тому же сегодня надо быть в райкоме.

      – Я же не говорю – упиться вдрабадан. Так, на брудершафт…

      – Не спеши, – говорю.

      – И еще вот что, – попросил Жбанков, – ты слишком умных разговоров не заводи. Другой раз бухнете с Шаблинским, а потом целый вечер: «Ипостась, ипостась…» Ты уж что-нибудь полегче… Типа – Сергей Есенин, армянское радио…

      – Ладно, – говорю, – пошли.

      Стол был накрыт в гостиной. Стандартный ассортимент распределителя ЦК: дорогая колбаса, икра, тунец, зефир в шоколаде.

      Девушки переоделись в светлые кофточки и модельные туфли.

      – Присаживайтесь, – сказала Белла.

      Эви взяла поднос:

      – Хотите выпить?

      – А как же?! – сказал мой друг. – Иначе не по-христиански.

      Эви принесла несколько бутылок.

      – Коньяк, джин с тоником, вино, – предложила Белла.

      Жбанков вдруг напрягся и говорит:

      – Пардон, я этот коньяк знаю… Называется КВН… Или НКВД…

      – КВВК, – поправила Белла.

      – Один черт… Цена шестнадцать двадцать… Уж лучше три бутылки водяры на эту сумму.

      – Не волнуйтесь, – успокоила Белла.

      А Эви спросила:

      – Вы – алкоголик?

      – Да, – четко ответил Жбанков, – но в меру…

      Я разлил коньяк.

      – За встречу, – говорю.

      – За приятную встречу, – добавила Белла.

      – Поехали, – сказал Жбанков.

      Воцарилась тишина, заглушаемая стуком ножей и вилок.

      – Расскажите что-нибудь интересное, – попросила Эви.

      Жбанков закурил и начал:

      – Жизнь, девчата, в сущности – калейдоскоп. Сегодня – одно, завтра – другое. Сегодня – поддаешь, а завтра, глядишь, и копыта отбросил… Помнишь, Серж, какая у нас лажа вышла с трупами?

      Белла подалась вперед:

      – Расскажите.

      – Помер завхоз телестудии – Ильвес. А может, директор, не помню. Ну, помер и помер… И правильно, в общем-то, сделал… Хороним его как положено… Мужики с телестудии приехали. Трансляция идет… Речи, естественно… Начали прощаться. Подхожу к этому самому делу и вижу – не Ильвес… Что я, Ильвеса не знаю?.. Я его сто раз фотографировал. А в гробу лежит посторонний мужик…

      – Живой? – спросила Белла.

      – Почему живой? Натурально, мертвый, как положено. Только не Ильвес. Оказывается, трупы в морге перепутали…

      – Чем же все это кончилось? – спросила Белла.

      – Тем и кончилось. Похоронили чужого мужика. Не прерывать же трансляцию. А ночью поменяли гробы… И вообще, какая разница?! Суть одна, только разные… как бы это выразиться?

      – Ипостаси, – подсказал я.

      Жбанков погрозил мне кулаком.

      – Кошмар, – сказала Белла.

      – Еще не то бывает, – воодушевился