Князь Тавриды. Николай Гейнце

признавайся, как на духу… Между мной и тобой только Бог…

      Он снова уставил свой взгляд на Потемкина.

      Тот невольно опустился на колени у ног епископа и зарыдал так же, как зарыдал, когда Иван Дементьевич запретил ему видеться с княжной.

      – Говори! – заметил Амвросий, дав ему выплакаться.

      Григорий Александрович, прерывая свою речь всхлипыванием, откровенно и подробно рассказал весь свой роман с княжной Несвицкой, решение приютившего его Курганова, свадьбу княжны и свое исключение из гимназии…

      – С этого-то ты и захотел в монахи? – снова углом рта улыбнулся архиерей. – Отречься задумал от жизни, еще не жив… Думаешь молиться-то легче, чем учиться или служить… Нет, брат, нелегко это, коли по-настоящему, а не по-настоящему совсем не надо, потому грех еще больший… больший… Бога ты не обманешь… Ты, чай, в службу записан?..

      Григорий Александрович отвечал, не скрыв и получение чина капрала.

      – Видишь, тебя наша матушка-царица еще малышом уже пожаловала, а ты от службы увильнуть хочешь на монастырские хлеба… Ловок, я вижу, ты, брат… Вот тебе мой отеческий совет… Поезжай-ка ты в Питер да послужи-ка верой и правдой нашей милостивице, благоверной государыне… Коли годов через десять сохранишь желание в монахи идти – иди, а теперь нет тебе моего благословения…

      Потемкин все еще продолжал стоять на коленях, понурив голову.

      – Встань, – сказал архипастырь.

      Амвросий тоже встал и подошел к вделанному в стене шкафу, отпер его и, вынув пачку денег, подал ее Григорию Александровичу.

      – Здесь пятьсот рублей тебе на дорогу и на первое время… Поезжай и служи…

      Григорий Александрович дрожащей рукой взял деньги.

      Амвросий благословил его. Молодой человек облил руку старца слезами благодарности. Он вышел от него обновленный.

      На другой же день он уехал в Петербург, простившись с Кургановым и не скрыв от него ничего.

      Матери он тоже написал откровенное письмо.

      VIII. Первый луч и первый яд

      Прибыв в Петербург, Григорий Александрович без всяких препятствий был зачислен в действительную службу вахмистром лейб-гвардии конного полка.

      Это было в половине 1761 года, последнего года царствования императрицы Елизаветы Петровны, умершей внезапно 25 декабря 1761 года.

      Полковая служба вскоре его сблизила со всею лучшею петербургскою молодежью.

      Он сделался одним из горячих приверженцев великой княгини Екатерины Алексеевны.

      Непродолжительно было царствование Петра III, вступившего на престол после смерти Елизаветы Петровны.

      Наступило 28 июня 1762 года – день государственного переворота, доставившего корону Екатерине II.

      В числе окружавших в Петербурге молодую государыню представителей гвардии находился и вахмистр Потемкин.

      Принимая присягу в верности от гвардии, императрица подъехала верхом к конно-гвардейскому полку и обнажила шпагу.

      Вдруг она увидала, что на ней нет темляка и смутилась. Начальство