Убойный снег. Виталий Лозович

что, может, там хоть что-то завалялось, но нашел только фляжку и аптечку. Сашка был не особенно силен в медицине, но лекарства, что брал с собой, знал хорошо. Он тут же достал одну пачку и дал Фрэнку. Тот удивлённо повертел таблетки и спросил уже совсем неживым голосом:

      – Что это, Сашя?

      – Анестезин. Не вылечит, но боль уйдёт на время.

      На этот же четвертый день дядя Миша подошел к Сашке, когда тот стоял на озере, и в сердцах сказал то ли ему, то ли себе:

      – Не могу смотреть, хоть меня зарежьте, что ли?… Подыхаем потихоньку.

      Сашка качнулся от этого, но ничего не сказал. Голова уже не переключалась с мысли – как достать еду? И времени прошло – всего ничего. Голодали люди и намного больше. Что же они?… Он вспоминал рассказы своей матери о голоде в военное время. Тогда есть было просто нечего. А сейчас? Сейчас ждать нечего. И тут Сашку встряхнуло от неожиданно пришедшей мысли – безысходность… Безысходность. Сознание убивает быстрее. Обычный человеческий страх и представление того, что с ним скоро может случиться, торопили в голове каждого исход этого события. И принудительная голодовка зачастую вызывает еще и самоотравление организма, жди тут чего угодно. На этот же четвертый день, ночью, Элизабет, до этого мирно спавшая, вдруг вскочила с нар и бросилась без обуви на улицу. Дядя Миша, выкуривавший в это время свою «ночную» сигарету, схватил ее в охапку, быстро заговорил, пытаясь привести в чувство:

      – Подожди, подожди! Сдурела, девка!.. Сашка…

      Элизабет сказала что-то грубое на своем языке, потом вроде как увидела, что это дядя Миша перед ней, и уже по-русски выпалила:

      – Да пустите же, вы!.. Там же!.. Там…

      Все вскочили с нар. Макс и Фрэнк схватили Элизабет за руки, о чем-то заговорили с ней, Сашка бросился к своему рюкзаку, опять достал аптечку, нашел там что-то, открыл, насыпал немного таблеток в ладонь, тут же очень жёстко схватил Элизабет за плечо, притянул к себе и приложив ладонь с лекарством к ее губам, почти крикнул:

      – Ешь, быстро! Быстро, сказал!

      Элизабет, словно по приказу, проглотила таблетки даже без воды, Сашка легонько хлопнул ее промеж лопаток.

      – Пролезло? – развернул к себе лицом.

      Она кивнула, сразу приходя в себя, и спросила:

      – Что это? Валим?

      – Валиум, – ответил твёрдо он, – подожди полчаса, не беги и не дёргайся. Слышишь? Сядь. Сейчас подействует.

      Когда все успокоились и снова улеглись, дядя Миша приблизился к сидящему с опущенной головой за столом Сашке и поинтересовался с лёгкой тревогой в голосе:

      – Ты что ей дал?

      – А? – вскинул голову тот. – Ах, да… транквилизатор, тазепам, что ли?

      – Это что?

      – Это такое успокоительное… давит отрицательные эмоции.

      Дядя Миша ткнул пальцем с седыми волосками ему в лоб и очень уверенно, словно выход из положения нашел, произнес:

      – У тебя хватит ума нас спасти.

      Сашка опешил, а потом, как полный идиот, спросил:

      – А