Убойный снег. Виталий Лозович

в их жизни. Вместо привычного напряжения в отношениях, неуловимого страха в каждом, вместо охватившего всех безразличия ко всему и какой-то ажитированной депрессии, в доме царило полное согласие, теплота и безмятежность. Дядя Миша покуривал сигарету возле печки, разглядывая пляшущие языки пламени, Макс сидел за столом и старался подточить их «крючок» о небольшой камень, неизвестно как появившийся в избе, Фрэнк находился через стол напротив и неторопливо и осторожно проверял узелки на леске.

      – Тебя трясло всего, – сказала Элизабет как вдогонку.

      – Да, ладно, ерунда, – попробовал отшутиться Сашка, сел как следует, – сколько времени?

      – Уже вечер, – ответила Элизабет из-за его спины, – ты спал десять часов… даже больше.

      – Случилось что?

      – Макс поймал десять щук. Мы все объелись. Ты будешь? – объяснила она и зачем-то взяла его за руку. – Уже вечер.

      Сашка обернулся, посмотрел на американку, взгляд Элизабет показался ему несколько откровенно нежным, потому он сказал тут же немного пренебрежительно:

      – В сортир забегаетесь.

      – Это ничего, – ответила она, очаровательно улыбаясь, – принести тебе?

      – Что принести? – в самом деле не понял он.

      – Рыбы, – ответила она терпеливо, – или бульон будешь?

      – Надо прорубь проверить, – хотел встать с нар Сашка, но очень внезапно Элизабет проявила неженскую твёрдость и остановила его, ухватив за локоть. Сашка плюхнулся на нары, едва не рассмеявшись от своего неловкого положения. Элизабет мягко и нежно спросила:

      – Не дури. Все уже проверили. Макс и Фрэнк только вернулись. Полежи спокойно. Ты пять часов трясся, как мышонок… и бредил… у тебя наверняка температура высокая… Вылечись вначале, потом пойдёшь на прорубь. Слышишь меня?

      Сашка, что называется, диву дался: никто из присутствующих на ее слова даже не пошевелился, не повернулся и вообще никак не прореагировал. Опять он проснулся, и опять в мире что-то изменилось. Спать ему просто категорически нельзя. Один лишь дядя Миша коротко глянул на него и сердечно похвалил:

      – Живой? Вот и молодец. А ночью ши-ибко зубами-то колотил!

      Затянулся вкусно, выпустил дым и уставился на огонь.

      Сашку бил озноб, и нижняя челюсть пощёлкала зубами, как при переохлаждении. Он передёрнулся, и в голове тут же застонало так, что Сашка едва не завыл от боли.

      – Сашя, – негромко произнес Макс назидательно, – слушайтесь Элизабет, у нас все под контролем.

      – Смотри-ка ты, – проворчал Сашка, – атаманшу себе нашли, – посмотрел на Элизабет и почти попросил: – Отпусти, пожалуйста, локоть, я рюкзак достану, у меня там лекарство. Я не буду вставать.

      Локоть его отпустили, но взгляда не отвели. Сашка достал рюкзак, нашел в аптечке лекарство и проглотил две таблетки просто так, без воды.

      – Анальгетик? – спросила Элизабет.

      – Анальгетик, – ответил Сашка нервно, – что ты на меня так смотришь?

      Она улыбнулась ему еще раз,