Тайна любви. Николай Гейнце

продолжателя графского рода.

      Это повергло его в уныние.

      Он даже упустил из виду, что оба они с женой молоды, здоровы и сильны – рождение сына могло быть более чем вероятным в будущем.

      Когда некоторые друзья, которым он поведал свое разочарование, намекали ему об этом, он только махал рукой.

      Как будто он считал это невозможным.

      Причина этому, однако, лежала глубже, нежели это казалось на первый взгляд.

      Графиня Конкордия Васильевна несмотря, как мы уже сказали, на ставшую еще обаятельнее после родов красоту потеряла для него свойство женщины.

      Вся отдавшаяся своему ребенку, проводившая у его колыбели дни и часть ночей, она, естественно, стала почти чужой для мужа, на которого эта написанная на лице молодой женщины постоянная забота о своей малютке действовала угнетающим образом. Он чувствовал, что отныне она не принадлежит ему всецело, он шел далее – он был уверен, что даже в то время, когда он держал ее в своих объятиях, она думала не о нем, а своей дочери.

      Это убивало страсть.

      Постоянно строго-озабоченное лицо молодой женщины, одетой в темные цвета, с улыбкой, появлявшейся лишь у колыбели ее малютки, естественно, не представляло объекта игривых мыслей, распаляющих желания поживших людей, к числу которых принадлежал граф Владимир Петрович.

      Две-три неудачные попытки в этом смысле окончательно отдалили его от жены физически.

      По свойственному всем подобным ему людям эгоизму, он обвинял всех, кроме себя: жену и даже малютку-дочь, отнявшую у него первую.

      Графиня, увлеченная своими материнскими чувствами, не замечала этого.

      Она простила своему мужу, чего же было ему надо еще?

      Она подарила его прелестною дочерью – как может он быть теперь чем-нибудь недоволен?

      Прелесть взаимного обладания для нее не была вполне известна, она оценила только его результат, лежавший в колыбели.

      Она считала это главным.

      Она не знала мужчин.

      Азбучная мораль, что она должна быть доброй женой и матерью, исполнялась ею, по ее мнению, безупречно; к тому же молодой женщине казалось, что обязанности матери выше обязанностей жены.

      Она отдалась им всецело.

      О святая тирания колыбели! Дивное могущество слабости, которое привлекает сердце матери!

      Конкордия Васильевна сосредоточила всю свою жизнь около крохотного существа, которое только что начинало свою жизнь.

      Как чудно хороши и как порой деспотически жестоки эти первые месяцы, когда дитя освобождается постепенно от продолжающейся еще некоторое время бессознательной утробной жизни: первая улыбка – признак возникающего сознания, беспричинный часто плач, как ножом режущий сердце матери, капризы и даже гнев существа, о котором еще не решен вопрос, принадлежит ли оно земле или небу, – все это заставляет трепетать за начинающую нить жизни, которую способно оборвать легкое веяние зефира.

      Маленькая Кора перенесла все невзгоды младенчества благополучно.

      Период прорезывания зубов самый