Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

факторией, виновным в следующих преступлениях: злостное пренебрежение своими обязанностями…

      – Я свои должностные обязанности выполнял! – возмущается Сниткер. – Все до единой!

      – Выполняли? – Ворстенбос дает Якобу знак пока не записывать. – Наши пакгаузы сгорели дотла, пока вы, сэр, кувыркались в борделе с девками! Этому факту, сэр, почему-то не нашлось места в той мешанине лжи, которую вам угодно называть «Книгой записей», и если бы переводчик-японец случайно не обмолвился…

      – Вонючие крысы! Я их штучки насквозь вижу, а они и рады подсуетиться со своими наветами!

      – А то, что в ночь пожара на Дэдзиме не оказалось пожарного насоса, – это тоже «навет»?

      – Быть может, подзащитный прихватил с собой насос в «Дом глициний», – замечает капитан Лейси. – Чтобы поразить тамошних дам толщиной своего шланга.

      – Насос – на ответственности ван Клефа, – возражает Сниткер.

      – Я передам вашему заместителю, как истово вы его защищали. Господин де Зут, переходим к следующему пункту: «Отсутствие подписей трех высших должностных лиц фактории на сопроводительных документах „Октавии“…»

      – Господи боже! Всего лишь мелкое административное упущение!

      – Это «упущение» дает нечистоплотным сотрудникам сотню возможностей для мошенничества. Именно поэтому в руководстве компании настаивают на тройной подписи. Далее: «Кража фондов компании с целью покупки частного груза…»

      – А вот это, – Сниткер брызжет слюной от злости, – это уже откровенное вранье!

      Ворстенбос достает из лежащего у его ног коврового саквояжа две фарфоровые статуэтки в восточном стиле. Одна изображает палача с занесенным топором, вторая – коленопреклоненного узника со связанными руками и взором, уже обращенным в мир иной.

      – Что вы мне тут показываете безделушки какие-то? – нимало не смущается Сниткер.

      – Среди ваших частных грузов были обнаружены два гросса таких статуэток. Занесите в протокол: «двадцать четыре дюжины статуэток из фарфора Арита». Я в этом немного разбираюсь; моя покойная жена увлекалась японскими диковинками. Капитан Лейси, окажите любезность: оцените их стоимость, скажем, на аукционе в Вене.

      Капитан Лейси проделывает мысленные подсчеты.

      – Двадцать гульденов за штуку?

      – Только за эти мелкие – по тридцать пять гульденов. За те, что с позолотой, статуэтки фрейлин, вельмож и лучников – по пятьдесят. Сколько же будет за два гросса? Возьмем по минимуму – все же в Европе война, рынки расстроены… Тридцать пять умножить на два гросса… Де Зут?

      У Якоба счеты под рукой.

      – Десять тысяч восемьдесят гульденов, сэр.

      – Ого! – восклицает пораженный Лейси.

      – Неплохая прибыль, – соглашается Ворстенбос, – за товар, купленный на деньги компании, однако внесенный в сопроводительные документы – без подписи свидетелей, разумеется, – как личная собственность прежнего управляющего. Вашей рукой, Сниткер.

      – Прежний