Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

вы ждете? – спрашивает домоправительница.

      – Следующих схваток, – отвечает доктор Маэно. – Уже вот-вот…

      Кавасэми снова болезненно тяжело дышит.

      – Раз и два, – считает Орито. – Кавасэми-сан, тужьтесь!

      – Тужьтесь, госпожа! – заклинают служанка с домоправительницей.

      Доктор Маэно плавно тянет щипцы на себя. Орито правой рукой подталкивает головку плода к родовому отверстию. Приказывает служанке взяться за ручку и тоже тянуть. Сопротивление усиливается – головка подошла вплотную к родовым путям.

      – Раз и два… Давай же!

      Сминая клитор, наружу показывается макушка трупика, покрытая спутанными волосиками.

      – Вот он! – ахает служанка под непрекращающиеся звериные крики Кавасэми.

      Вот показалось личико в разводах слизи…

      …а за ним – целиком скользкое безжизненное тельце.

      – Ах, но как же… Ах! – вскрикивает служанка. – Ах…

      «Она поняла». Орито откладывает в сторону щипцы, поднимает вялое тельце за ножки и шлепает. Она действует по привычке, вколоченной долгим обучением, не надеясь на чудо. После десятого шлепка останавливается. Пульса нет. Орито не чувствует щекой дыхания из ротика и ноздрей. Нет нужды вслух объявлять очевидное. Орито ножом перерезает пуповину ближе к животику, обмывает безжизненного мальчика в тазу и укладывает в колыбельку. «Колыбель вместо гроба, – думает она. – Свивальник вместо савана».

      Камергер Томинэ отдает приказы слуге, что ждет снаружи:

      – Передай его превосходительству, что сын родился мертвым. Доктор Маэно с акушеркой сделали что могли, но изменить волю судьбы им не под силу…

      Теперь Орито заботит, как бы не началась родильная горячка. Нужно извлечь плаценту, обработать промежность отваром целебной травы якумосо и остановить кровотечение из разрыва в анусе.

      Доктор Маэно отходит за занавеску, чтобы не мешать.

      В приоткрывшуюся щель влетает мотылек размером с птицу и шарахается Орито прямо в лицо.

      Отмахнувшись, она нечаянно задевает щипцы.

      Щипцы с грохотом падают в медный таз. Видно, шум напугал пробравшегося в комнату мелкого зверька – тот жалобно скулит.

      «Щенок? – удивляется Орито. – Или котенок?»

      Загадочный зверек пищит совсем близко. Под футоном?

      – Прогони его! – велит служанке домоправительница. – Прогони!

      Зверек опять мяучит, и вдруг Орито понимает, что звук доносится из колыбельки.

      «Не может быть. – Акушерка гонит прочь надежду. – Не может этого быть…»

      Она отгибает край пеленки, и точно в этот миг ротик младенца открывается. Вдох, еще один и еще. Крохотное личико сморщивается…

      …и ярко-розовый новорожденный деспот приветствует Жизнь сердитым воплем.

      II. Каюта капитана Лейси на корабле «Шенандоа», на якорной стоянке в гавани Нагасаки

      Вечер 20 июля 1799 г.

      – А как еще, – гневно спрашивает Даниэль Сниткер, – добыть достойную оплату за каждодневные