Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

узкий коридор. Впереди похожая на трап лестница ведет к открытому люку в потолке; справа вход в приемную врача – просторную комнату с распятым на раме в виде буквы «Т» потемневшим от времени скелетом. Якоб старается не думать о том, что Огава уже, быть может, нашел Псалтирь. Операционный стол заляпан кровью, к нему крепятся веревки и ремни, чтобы удерживать пациентов. У стен – подставки для хирургических пил, ножниц, скальпелей; на столе рядами ступки и пестики; в углу большой шкаф – там, наверное, лекарства; рядом тазы для кровопусканий, столики и лавки. Пахнет свежими опилками, воском, целебными травами и чуточку требухой. За дверью – больничная палата, три пустые койки. Глиняный кувшин с водой искушает; Якоб пьет прямо из половника – вода холодная и вкусная.

      «Почему здесь никого нет, вдруг воры?»

      В комнате возникает молодой слуга, а может быть, раб. Красивый, босой, в рубахе тонкого полотна и просторных шароварах.

      Якобу хочется как-то оправдать свое присутствие.

      – Раб доктора Маринуса?

      – Доктор платит мне жалованье. – Юноша чисто говорит по-голландски. – Я его помощник, минеер.

      – Вот как? Я новый писарь, де Зут. А как твое имя?

      Юноша кланяется учтиво, но без угодливости.

      – Меня зовут Элатту, минеер.

      – Ты из каких краев, Элатту?

      – Я родился в Коломбо, минеер, на Цейлоне.

      Якоб теряется от его вежливости.

      – Где твой хозяин?

      – Наверху, в кабинете. Если угодно, я за ним схожу?

      – Не нужно. Я сам поднимусь, представлюсь.

      – Да, минеер, но доктор предпочитает принимать посетителей внизу…

      – Он не будет против, когда узнает, чтó я ему привез…

      Высунув голову в люк, Якоб рассматривает длинный, прекрасно обставленный чердак. Примерно посередине стоит клавесин доктора Маринуса – в Батавии об этом инструменте рассказывал Якобу его приятель, господин Звардекроне; будто бы это единственный клавесин, добравшийся до Японии. А в самой глубине сидит за низеньким столиком огромный, как медведь, краснолицый европеец лет пятидесяти, со связанными в хвост седоватыми волосами, и рисует огненно-рыжую орхидею.

      – Добрый день, доктор Маринус! – окликает Якоб, стукнув по откинутой крышке люка.

      Доктор в рубахе с распахнутым воротом не отвечает на приветствие.

      – Доктор Маринус? Очень рад наконец-то с вами познакомиться…

      Доктор как будто не слышит.

      Писарь повышает голос:

      – Доктор Маринус? Простите за беспокойство…

      Маринус раздраженно сверкает глазами:

      – Из какой крысиной норы вы вылезли?

      – Я прибыл на «Шенандоа», четверть часа назад. Меня зовут…

      – Я разве спрашивал, как вас зовут? Нет, я спрашивал про ваше fons et origo[1].

      – Домбург, минеер. Приморский городок в Зеландии, на острове Валхерен.

      – Валхерен, говорите? Я был как-то в Мидделбурге.

      – Я в Мидделбурге получил образование.

      Маринус

1

 Источник и происхождение (лат.).