Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

писарь, – поправляет Якоб. – Не «третий» и не «так называемый», равно как и вы не начальник канцелярии.

      – Да ну? Стало быть, вы таки обсуждали с господином Ворстенбосом вопрос будущих назначений.

      – Подобает ли нам препираться? – вмешивается Гроте. – Какой пример для низших сословий!

      Хлопает перекошенная кухонная дверь, и входит Купидон, слуга господина управляющего.

      – Что тебе надо, собака черномазая? – спрашивает Гроте. – Тебя уже покормили.

      – Велено передать господину де Зуту: «Управляющий приказывает вам явиться в Парадный кабинет».

      В глубинах вечно заложенного носа Барта зарождается и тут же умирает смех.

      – Я ваш завтрак сберегу. – Гроте отрубает фазану лапки. – Не извольте беспокоиться!

      – Мальчик, к ноге! – шепотом командует Ост невидимому псу. – Сидеть, мальчик! Мальчик, фас!

      – Кофейку, всего один глоточек! – Барт протягивает чашку. – Подкрепить силы, ага?

      Якоб встает, собираясь уходить.

      – Меня не слишком привлекают… дополнительные ингредиенты.

      – Не, на диету садиться вас никто не заставляет, – недоуменно бурчит Барт.

      Племянник пастора ударом ноги выбивает чашку из рук Барта.

      Чашка разбивается вдребезги о потолок; черепки сыплются на пол.

      Зрители в изумлении; Ост прекращает тявкать; Барт промок насквозь.

      Якоб и сам себе удивился. Он заталкивает хлеб в карман и уходит.

* * *

      В Кунсткамере – преддверии Парадного кабинета – стоят на полках штук пятьдесят-шестьдесят стеклянных бутылей, прикрученных проволокой на случай землетрясения. В бутылях выставлены разнообразные твари из всех уголков некогда необъятной империи под названием «Объединенная Ост-Индская компания». Защищенные от разложения спиртом, свиным пузырем и свинцовыми пломбами, они свидетельствуют не столько о том, что всякая плоть обречена – кто в своем уме способен надолго об этом забыть? – а скорее о том, что бессмертие дается дорогой ценой.

      Заспиртованная ящерица-дракон из города Канди чем-то неуловимо похожа на отца Анны. Якоб вспоминает историческую встречу с этим господином в гостиной его дома в Роттердаме. За окном громыхали проезжающие экипажи, фонарщик зажигал фонари.

      – Господин де Зут, – начал ее отец, – Анна сообщила мне весьма неожиданную новость…

      В соседней с драконом бутыли разевает пасть гадюка с острова Сулавеси.

      – …и я тщательнейшим образом рассмотрел как ваши достоинства, так и недостатки.

      Детеныш аллигатора с острова Хальмахера скалится в дьявольской ухмылке.

      – В столбце кредита: вы прекрасный работник, добросовестный, с хорошей репутацией…

      Пуповина навечно связывает аллигатора со скорлупой от яйца.

      – …и не воспользовались во зло чувствами Анны.

      От назначения на Хальмахеру Якоба спас Ворстенбос.

      – Теперь что касается дебета: вы всего лишь писарь; не купец, не судовладелец…

      Черепаха с острова Диего-Гарсия как