Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

тебе нравится такое внимание, господин Рыжий, – подначивает Ауэханд.

      – Не нравится, – возражает Якоб. – Совсем не нравится!

      Свернув на улицу Морской Стены, конторщики добираются до Кухни.

      Под сенью кастрюль и сковородок Ари Гроте ощипывает какую-то птицу. Раскаленное масло шипит и брызжет, горка блинчиков растет на глазах, кислые яблоки и совершивший далекое морское путешествие круг эдамского сыра поровну разделены меж двумя длинными столами. За столом работников сидят Пит Барт, Иво Ост и Герритсзон; старший писарь и Кон Туми, плотник, питаются за офицерским столом. Поскольку сегодня среда, Ворстенбос, ван Клеф и доктор Маринус завтракают наверху, в Комнате с эркером.

      – А мы тут гадаем, куда вы подевались, – говорит Гроте.

      – Приступим к трапезе, маэстро! Для начала – жаркое из соловьиных языков, – объявляет Ауэханд, тыча пальцем в черствый хлеб и прогорклое масло. – Затем пирог из перепелов с ежевикой, артишоки в сметане, а на десерт – айва и пирожные со взбитыми сливками и лепестками белых роз.

      – Шутки господина А. всегда свежи, – произносит Гроте, – они так украшают наши унылые будни.

      Ауэханд приглядывается к нему:

      – Это вы не фазану ли в зад залезли?

      – Зависть – один из семи смертных грехов, – укоряет кулинар. – Верно, господин де Зут?

      – Так говорят. – Якоб вытирает с яблока брызги крови.

      – Мы тут вам кофейку взбодрили. – Барт ставит на стол чашку. – Вот, свеженький.

      Якоб смотрит на Ауэханда, тот корчит рожу: «Я предупреждал!»

      – Спасибо, господин Барт. Я, пожалуй, воздержусь.

      – Мы специально для вас готовили! – уговаривает выходец из Антверпена.

      Ост зевает, раззявив пасть во всю ширь. Якоб отваживается на шутку:

      – Тяжелая ночка?

      – А то как же! До зари контрабанду возил и грабил родимую компанию, верно?

      – Откуда мне знать, господин Ост. – Якоб разламывает ломоть хлеба.

      – Я думал, вы все ответы знаете заранее, еще до того, как на берег высадиться.

      – Вежливость, – остерегает на своем голландском с ирландским оттенком Туми, – это крайне…

      – Это он тут расселся и нас всех судит! Кон, ты и сам так думаешь.

      Осту единственному хватает отчаянности лепить правду-матку новому писарю в лицо, не заботясь прикрываться воздействием грога, но Якоб знает, что даже ван Клеф считает его шпионом Ворстенбоса. Все ждут, чтó он ответит.

      – Господин Ост, чтобы набирать матросов на корабли, поддерживать численность гарнизонов и выплачивать жалованье десяткам тысяч служащих, в том числе и лично вам, Компании необходимо получать прибыль. А торговым факториям необходима отчетность. В бухгалтерских книгах Дэдзимы за последние пять лет черт-те что творится, настоящий свинарник. Обязанность господина Ворстенбоса – дать мне распоряжение разобраться в этих книгах. Моя обязанность – выполнить приказ. Почему из-за этого вдруг я становлюсь Искариотом?

      Никто не снисходит до ответа. Петер Фишер жует