Стихотворения. Поэмы. Арсений Тарковский

в лес пойдешь, и на тебя глядят

      Веселых ведьм украинские очи.

      Я трижды был пред миром виноват.

      Я слышал плач, но ты была невинна,

      Я говорил с тобою, Катерина,

      Как только перед смертью говорят.

      И видел я: встает из черных вод,

      Как папоротник, слабое сиянье,

      И ты идешь или плывешь в тумане,

      Или туман, как радуга, плывет.

      Я в третий раз тебя не удержал.

      И ты взлетала чайкою бездомной.

      Я запер дверь и слышал ветер темный

      И глиняные черепки считал.

1928

      Петр*

      Над мрачной рекой умирает гранит,

      Над медными львами не движется воздух,

      Твой город пустынен, твой город стоит

      На льду, в слюдяных, немигающих звездах.

      Ты в бронзу закован, и сердце под ней

      Не бьется, смирённое северным веком, —

      Здесь царствовал циркуль над грудой камней,

      И царский отвес не дружил с человеком.

      Гневливое море вставало и шло

      Медведицей пьяной в гранитные сети.

      Я понял, куда нас оно завело,

      Томление ночи, слепое столетье.

      Я видел: рука иностранца вела

      Коня под уздцы на скалу, и немела

      Простертая длань, и на плечи легла

      Тяжелая бронза, сковавшая тело.

      И море шумело и грызло гранит,

      И грабили волны подвалы предместий,

      И город был местью и гневом залит,

      И море три ночи взывало о мести.

      Я видел тебя и с тобой говорил,

      Вздымались копыта коня надо мною,

      Ты братствовал с тьмой и не бросил удил

      Над нищенским домом за темной Невою.

      И снова блуждал обезумевший век,

      И слушал с тревогой и непониманьем,

      Как в полночь с собой говорит человек

      И руки свои согревает дыханьем.

      И город на льду, как на звездах, стоит,

      И воздух звездою тяжелой сияет,

      И стынет над черной водою гранит,

      И полночь над площадью длань простирает.

1928

      Осень*

      А. А. Альвингу

      Твое изумление, или твое

      Зияние гласных – какая награда

      За меркнущее бытие!

      И сколько дыханья легкого дня,

      И сколько высокого непониманья

      Таится в тебе для меня,

      Не осень, а голоса слабый испуг,

      Сияние гласных в открытом эфире —

      Что лед, ускользнувший из рук…

1928

      «Блеют овцы, суетится стадо…»*

      А. А. Альвингу

      Блеют овцы, суетится стадо,

      Пробегают бешеные дни.

      Век безумствует. Повремени,

      Ни шуметь, ни причитать не надо.

      Есть еще в руках широкий бич,

      Все ворота наглухо закрыты,

      И колы глубоко в землю врыты,

      Чтоб овец привязывать и стричь.

1928

      Диккенс*

      Я виноват. О комнатное время,

      Домашний