Стихотворения. Поэмы. Арсений Тарковский

окошка смотрит в сад.

      И десятый вальс Шопена

      До конца не дозвучит,

      Свежескошенного сена

      Рядом струйка пробежит.

      Не забудешь? Не изменишь?

      Не расскажешь никому?

      А потом был продан «Рениш»[11],

      Только шелк шумел в дому.

      Синий шелк простого платья,

      И душа еще была

      От последнего объятья

      Легче птичьего крыла.

      В листьях, за ночь облетевших,

      Невысокое крыльцо

      И на пальцах похудевших

      Бирюзовое кольцо.

      И горячечный румянец,

      Серо-синие глаза,

      И снежинок ранний танец,

      Почерневшая лоза.

      Шубку на плечи, смеется,

      Не наденет в рукава.

      Ветер дунет, снег взовьется…

      Вот и все, чем смерть жива.

1947

      «Мне странно, и душно, и томно…»*

      Мне странно, и душно, и томно,

      Мне больно, и кажется мне,

      Что стал я ладьей на огромной

      Бездомной и темной волне.

      И нет мне на свете причала,

      И мимо идут времена;

      До смерти меня укачала

      Чужая твоя глубина.

      И стоит ли помнить, что прежде,

      Когда еще молод я был,

      Я верил какой-то надежде

      И берег мой горько любил?

      Прилива бездушная сила

      Меня увела от земли,

      Чтоб соль мои плечи точила

      И весел моих не нашли.

      Так вот что я голосом крови

      В просторе твоем называл:

      Доверясь последней любови,

      Я привязь мою оборвал.

      И сам я не знаю, какие

      Мне чудятся связи твои

      С недоброй морскою стихией,

      Качающей наши ладьи.

      Качаясь, уходят под воду,

      Где рыбы чуть дышат на дне,

      Во мглу, в тишину, в несвободу,

      Любовью сужденную мне…

1947

      Кактус*

      Далеко, далеко, за полсвета

      От родимых долгот и широт,

      Допотопное чудище это

      У меня на окошке живет.

      Что ему до воклюзского лавра

      И персидских мучительниц-роз,

      Если он под пятой бронтозавра

      Ластовидной листвою оброс?

      Терпеливый приемыш чужбины,

      Доживая стотысячный век,

      Гонит он из тугой сердцевины

      Восковой криворукий побег.

      Жажда жизни кору пробивала, —

      Он живет во всю ширь своих плеч

      Той же силой, что нам даровала

      И в могилах звучащую речь.

1948

      «Жизнь меня к похоронам…»*

      Жизнь меня к похоронам

      Приучила понемногу.

      Соблюдаем, слава богу,

      Очередность по годам.

      Но ровесница моя,

      Спутница моя былая,

      Отошла, не соблюдая

      Зыбких правил бытия.

      Несколько никчемных роз

      Я принес на отпеванье,

      Ложное воспоминанье

      Вместе

11

«Рениш» – марка фортепьяно. (Прим. А. Тарковского.)