Из глубины. Избранные стихотворения. Илья Рейдерман

все готов заранее ответ.

      Но если спросит жизнь на перекличке:

      «ты здесь?» – меня, сказать по правде, нет…

      Конечно, всё как надо, всё по плану

      отмерено. И мой порыв смешон.

      И я загадкой для других не стану,

      и, как задачка школьная, решён.

      Но эта жизнь страшна, когда она

      как механизм часов, что гонит время

      по кругу. Слепо управляет всеми,

      и неизвестно кем заведена.

      «…Это пир мертвецов, притворяющихся живыми…»

      …Это пир мертвецов, притворяющихся живыми.

      Это пустые глаза и орущие рты.

      Это тело, еще откликающееся на имя,

      но уже не ведающее запретной черты,

      (ибо оно бредет по нескончаемой свалке,

      где обломки прекрасных иллюзий, обрывки идей,

      непонятного цвета лохмотья на палке,

      разбитые памятники когда-то великих людей…)

      Ржавая цепь названивает обрывки чудных мелодий.

      Это какая эпоха? Какая страна?

      …Увы, заблудшее тело – подобно пустой колоде,

      где жили некогда пчелы. Смешались все времена.

      И не запомнить Слова. Не отыскать дорогу.

      Ах, позабытое слово – сосущая смыслы пчела!

      Пчелы мои – вы улетели к Богу,

      оставив свои невесомые хитиновые тела…

      конец 1970-х

      Бег трусцой

      Не накопив здоровья на сберкнижке,

      опомнился. Хочу дышать легко.

      Хочу бежать, не ведая одышки,

      пространства пить парное молоко.

      Сначала вовсе незаметна трата

      беспечных сил. Но путь еще далек.

      И воздухом божественно-крылатым

      наполню грудь, чтоб выполнить урок.

      Глубокий вдох, чтоб стало невесомо

      всё то, что остаётся за спиной,

      чтобы всё дальше от родного дома

      бежал, не мучим никакой виной.

      Фонарный столб. Канава. Дом без крыши.

      Как рыба, выпрыгнувшая из вод —

      лечу! Хочу, чтоб дали – стали ближе.

      Еще фонарь. Витрина. Поворот.

      И вот она, блаженнейшая легкость!

      Уже не я бегу, а всё ко мне

      бежит навстречу, одолев далекость,

      в своей, уже не скрытой, новизне.

      И эта ночь, и город – не напрасны.

      И пусть уже захватывает дух —

      хочу быть словом на устах пространства,

      легчайшим словом, высказанным вслух.

      О, если б только без конца дорога!

      Но я остаток сил не сберегу.

      Еще мне эта легкость – вместо Бога…

      Взамен всего… еще бегу. Бегу.

      Воспоминание о великом оледенении

      Сперва шёл снег.

      Потом шёл дождь.

      Потом шёл снегодождь.

      Всё это – без малейшего перерыва,

      шурша, шумя, обволакивая, прилипая…

      (Мы и не заметили, как это произошло —

      оледенение!)

      В капсуле льда – провода,

      железные поручни лестниц,

      водопроводный кран во дворе.

      Что-то пошло вкривь и вкось —

      и в щели вползает стихия.

      День – не хочет светить. Лёд не хочет