Век мой, зверь мой (сборник). Осип Мандельштам

Языкову бутылку

      И подвинь ему бокал.

      Я люблю его ухмылку,

      Хмеля бьющуюся жилку

      И стихов его накал.

      Гром живет своим накатом —

      Что ему до наших бед? —

      И глотками по раскатам

      Наслаждается мускатом

      На язык, на вкус, на цвет.

      Капли прыгают галопом,

      Скачут градины гурьбой,

      Пахнет городом, потопом,

      Нет – жасмином, нет – укропом,

      Нет – дубовою корой!

      II

      Зашумела, задрожала,

      Как смоковницы листва,

      До корней затрепетала

      С подмосковными Москва.

      Катит гром свою тележку

      По торговой мостовой

      И расхаживает ливень

      С длинной плеткой ручьевой.

      И угодливо-поката

      Кажется земля – пока,

      Шум на шум, как брат на брата,

      Восстает издалека.

      Капли прыгают галопом,

      Скачут градины гурьбой

      С рабским потом, конским топом

      И древесною молвой.

      III

      С. А. Клычкову

      Полюбил я лес прекрасный,

      Смешанный, где козырь – дуб,

      В листьях клена – перец красный,

      В иглах – еж-черноголуб.

      Там фисташковые молкнут

      Голоса на молоке,

      И когда захочешь щелкнуть,

      Правды нет на языке.

      Там живет народец мелкий,

      В желудевых шапках все,

      И белок кровавый белки

      Крутят в страшном колесе.

      Там щавель, там вымя птичье,

      Хвои павлинья кутерьма,

      Ротозейство и величье

      И скорлупчатая тьма.

      Тычут шпагами шишиги,

      В треуголках носачи,

      На углях читают книги

      С самоваром палачи.

      И еще грибы-волнушки

      В сбруе тонкого дождя

      Вдруг поднимутся с опушки

      Так – немного погодя…

      Там без выгоды уроды

      Режутся в девятый вал,

      Храп коня и крап колоды,

      Кто кого? Пошел развал…

      И деревья – брат на брата —

      Восстают. Понять спеши:

      До чего аляповаты,

      До чего как хороши!

* * *

      Дайте Тютчеву стреко́зу —

      Догадайтесь, почему.

      Веневитинову – розу,

      Ну а перстень – никому.

      Баратынского подошвы

      Раздражают прах веков.

      У него без всякой прошвы

      Наволочки облаков.

      А еще над нами волен

      Лермонтов – мучитель наш,

      И всегда одышкой болен

      Фета жирный карандаш.

      К немецкой речи

      Б. С. Кузину

      Себя губя, себе противореча,

      Как моль летит на огонек полночный,

      Мне хочется уйти из нашей речи

      За всё, чем я обязан ей бессрочно.

      Есть между нами похвала без лести

      И дружба есть в упор, без фарисейства,

      Поучимся ж серьезности