Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

но клянись, и меня согласись защитить

      Словом, делом, и рук твоих крепостью непобедимой

      От владыки владык, ведь и словом боюсь прогневить

      Я аргивян царя, кем ахейцы в войне предводимы.

      Базилевс необуздан, к подвластным безжалостный гнев {80}

      Он, на первую пору хотя и смиряет, сердитый,

      В сердце скрытую злобу пока не исполнит, как лев,

      Помнит долго. Суди ж и ответь, – меня ты защитишь ли?»

      Ахиллес быстроногий ответил Калхасу: «Смелей!

      Дерзко волю богов возвести; верь, я богом всевышним, {85}

      Аполлоном клянусь, сыном Дия, которого ты,

      Открывая данайцам пророчества бога, услышишь.

      Пред судами никто, пока я здесь смотрю с высоты,

      Не подымет руки; не потерпишь урон никогда ты.

      Ни данайцы, ни сам Агамемнон. Угрозы пусты. {90}

      Власти нет надо мной у ахеян, закованных в латы!»

      Так сказал. Непорочный пророк говорит им, дерзнув:

      «Не за жертву, обет; за бесчестье несёт нам расплаты

      Благодетель живых. Агамемнон, его оттолкнув,

      Дочь не дал иерею, моленье и выкуп отвержет. {95}

      Нас бессмертный карает, и видим мы бед глубину;

      И от язвы данайцам разящей руки не удержит,

      До тех пор, как отпустим без платы, свободной, с отцом,

      Дочь его ясноглазку, и жертву великую с ней же

      Ко Хрисону свезут, преклоняя себя пред творцом!» {100};

      Кончив слово, на место он сел. Тут от сбора взлетает

      Агамемнон Атрид, царь верховный, багровый лицом,

      Мрачный сердцем герой; Гнев ужасный в груди закипает,

      Злобой полнится; очи горят, словно адским огнём.

      На Калхаса смотря, Агамемнон свирепо вещает: {105}

      «Предсказатель всех бед, ничего нет хорошего в нём!

      Людям нашим тебе верно, радостно беды пророчить;

      Словом добрым ни славился ты никогда, нипочём.

      И теперь ты данайцам стремишься богов опорочить:

      Будто беды народу принёс стрелы мечущий бог, {110}

      Мстя, что за Хрисеиду принять я даров не охочий.

      Не хотел; но в душе я желал ясноглазку в чертог

      Мой ввести, предпочел бы её и самой Клитемнестре,

      Девой взятой в супруги; но, пленница, сам видит бог,

      Много лучше умом и делами, приятна, прелестна! {115}

      Но, смирюсь я, её возвращаю по воле небес, —

      Мне спасение лучше, чем трупы в кострах повсеместно.

      Вы ж, аргивяне, лишь замените, что с боем себе

      Я награду добыл, а иначе покроюсь позором.

      Всем понятно, – отдам я сегодня награду Судьбе!» {120}

      Быстроногий Пелид Ахиллес отвечает с укором:

      «Славой гордый Атрид, беспредельно корыстолюбив!

      Где награду найти добродушным ахеянам скоро?

      Не имеем нигде общих кладов хранимых. Добыв,

      В городах разорённых, мы всё честь-по-чести делили. {125}

      Что дано, отбирать у народа, – позорный призыв!

      Возврати, в угождение