Когда пируют львы. Уилбур Смит

защищающим брод, остался здесь, когда вся армия Челмсфорда углубилась в Зулуленд.

      Гаррик видел, как разведчики на том берегу развернулись веером и исчезли в высокой траве, а армия последовала за ними, пока не превратилась в отдалении в гигантского питона, оставляющего за собой в траве широкий протоптанный след.

      Он вспомнил, как медленно тянулись дни, когда они ждали у брода. Вспомнил, как все ворчали, когда их заставили укреплять склад и госпиталь мешками и наполненными песком ящиками из-под галет. Вспомнил скуку.

      Потом, с напряжением в животе, вспомнил вестника. Появился всадник. Гаррик увидел его первым. Оправившись от дизентерии, он был назначен часовым у брода.

      – Генерал забыл зубную щетку и послал за ней, – сказал его напарник.

      Они даже не встали. Смотрели, как точка приближается к реке.

      – Быстро скачет, – сказал Гаррик. – Наверно, тебе лучше позвать капитана.

      – Пожалуй, – согласился другой часовой. Он пошел вверх по склону к складу, а Гаррик спустился к реке. Деревянная нога застревала в песке.

      – Капитан велел послать его на склад, когда он подъедет.

      Напарник Гаррика вернулся и стоял рядом.

      – Что-то необычное в том, как он едет, – сказал Гаррик. – И выглядит он усталым.

      – Должно быть, пьян. Падает из седла, как в субботнюю ночь.

      Гаррик неожиданно ахнул.

      – Он в крови, он ранен.

      Лошадь вошла в реку, и всадник повалился ей на шею; его бок почернел от крови, лицо побледнело от боли и было в пыли. Они схватили повод, когда лошадь вышла из воды, и всадник попробовал крикнуть, но смог только прохрипеть:

      – Во имя Господа, готовьтесь! Колонну окружили и уничтожили. Они идут, вся черная воющая свора. Будут здесь еще засветло.

      – Что с моим братом? – спросил Гаррик. – Что с ним?

      – Убит, – сказал всадник. – Все убиты.

      И он сполз с лошади.

      Они пришли – дьяволы, воины-зулусы, пришли строем «бык», голова и холка этого огромного быка заполнили всю равнину, а рога слева и справа перешли реку, окружая их. Бык топал двадцатью тысячами ног и пел десятью тысячами глоток, и рев его напоминал шум моря в бурю. Солнце ярко сияло в наконечниках копий воинов, переправлявшихся через Тугелу.

      – Смотрите! На тех, что впереди, гусарские шлемы, – воскликнул один из наблюдателей в госпитале. – Они ограбили мертвецов Челмсфорда. Один из них в шинели, несколько держат карабины.

      В госпитале было жарко: крыша рифленая, а окна закрыты мешками с песком. Оставленные бойницы пропускали мало воздуха. Люди стояли у бойниц, одни в пижамах, другие голые по пояс и потные от жары.

      – Значит, это правда. Колонна погибла.

      – Хватит болтать! Стойте на местах и держите рот на замке.

      Зулусы переправились через Тугелу на фронте в пятьсот ярдов. Вода в месте их перехода побелела от пены.

      – Боже! О мой Бог! – шептал Гаррик, следя за их приближением. – У нас нет ни единого шанса. Их слишком много.

      – Заткнись! – крикнул стоявший рядом сержант с пулеметом