Женская война. Александр Дюма

меня, милая Нанона, – прибавил герцог, подавая ей руку, – имел глупость ревновать вас.

      – Вы ревновали? В самом деле? Ах, ваша светлость! Как вам не стыдно!

      – Так я хотел спросить у вас, не знаете ли вы, кто был доносчик в этом деле?

      – Нет, право, не знаю… Но ваша светлость понимает, что подобные дела не остаются без наказания и что вы со временем узнаете преступника.

      – Да, разумеется, узнаю со временем, – отвечал герцог, – и для этого я принял свои меры, но мне было бы гораздо приятнее узнать теперь.

      – Так вы приняли меры? – спросил Ковиньяк, слушая обоими ушами. – Вы приняли меры?

      – Да, да, – продолжал герцог, – и мерзавец будет очень счастлив, если его не повесят за его бланк.

      – Ого! – сказал Ковиньяк. – А каким образом узнаете вы этот бланк от прочих бланков, которые вы даете, ваша светлость?

      – На этом сделана заметка.

      – Какая?

      – Для всех незаметная, но я узнаю ее посредством химической операции.

      – Чудесно! – сказал Ковиньяк. – Вы поступили чрезвычайно остроумно в этом случае, но смотрите, остерегитесь, он, может быть, догадается.

      – О, этого нельзя опасаться. Кто может сказать ему об этой заметке?

      – И то правда, – отвечал Ковиньяк, – Нанона не скажет, я тоже не скажу.

      – И я тоже, – прибавил герцог.

      – И вы не скажете. Вы совершенно правы: когда-нибудь вы узнаете имя человека и тогда…

      – И тогда, так как я буду уже квит с ним, потому что он получит за бланк все, чего пожелает, тогда я прикажу повесить его.

      – Прекрасно! – вскричал Ковиньяк.

      – А теперь, – продолжал герцог, – если вы не можете дать мне сведения о нем…

      – Нет, право, не могу.

      – Так я оставлю вас с сестрою. Нанона, растолкуйте ему мое поручение хорошенько, особенно постарайтесь, чтобы он не терял времени.

      – Будьте спокойны.

      – Прощайте!

      Герцог нежно простился рукою с Наноной, дружески кивнул ее брату и спустился с лестницы, обещая воротиться в тот же день.

      – Черт возьми! – сказал Ковиньяк. – Добрый герцог хорошо сделал, что предупредил меня… Право, он не так глуп, как кажется. Но что буду я делать с его бланком? Попробую продать его как вексель…

      Нанона воротилась и заперла дверь.

      – Теперь, – сказала она брату, – потолкуем, как исполнить приказание герцога д’Эпернона.

      – Да, милая сестрица, – отвечал Ковиньяк, – потолкуем, ведь я только для этого и пришел сюда. Но чтобы удобнее разговаривать, надобно сесть. Сделайте одолжение, сядьте, прошу вас.

      Ковиньяк подвинул стул и показал Наноне, что стул готов для нее.

      Нанона села и нахмурила брови, что не предвещало ничего хорошего.

      – Во-первых, – начала Нанона, – почему вы не там, где вам следует быть?

      – Ах, милая сестрица, вот это совсем не любезно с вашей стороны. Если бы я был там, где мне следует быть, то не был бы здесь, и вы не имели бы удовольствия видеть меня.

      – Ведь вы хотели поступить в аббаты?

      – Нет,