Пульс (сборник). Джулиан Барнс

– нахваливать.

      – Ты сегодня была в ударе.

      – В кои-то веки поселили в приличной гостинице. Это всегда придает куражу.

      – Твой рассказ про Грэма Грина произвел фурор.

      – Беспроигрышный вариант, – отозвалась Джейн с ноткой самодовольства.

      – Давно хотела спросить: неужели это правда?

      – Знаешь, я уже не беру в голову. Отрабатываю номер – и все.

      Когда же они познакомились? Сразу и не сообразишь. Лет, наверное, сорок назад, во время череды похожих как две капли воды фуршетов с неизменным белым вином, неизменным истерическим гомоном и неизменными речами издателей. По всей видимости, это произошло на какой-то тусовке ПЕН-клуба или на презентации по случаю выдвижения их обеих на одну и ту же литературную премию. А может, дело было в ту долгую, пьяную летнюю пору, когда Алиса закрутила интрижку с литагентом Джейн; цель этого поступка давно выпала из памяти, а оправданий и прежде не имелось.

      – В каком-то смысле даже лучше, что слава у нас не такая громкая.

      – Чем же это лучше? – Джейн изобразила замешательство, граничащее с возмущением, как будто придерживалась совершенного иного мнения.

      – Ну, публика бы валом валила. Требовала бы новых и новых случаев из жизни. А мы пробавляемся старыми запасами.

      – На самом деле публика и так валом валит. Хотя и не столь настойчиво, как… на знаменитостей. А вообще у меня такое чувство, что людям даже приятно услышать знакомые истории. У нас ведь не литературные чтения, а комедия положений. Главное – вовремя вставить хлесткую реплику.

      – Например, про Грэма Грина.

      – Смею надеяться, Алиса, это нечто большее, чем… хлесткая реплика.

      – Не сердись, душа моя. Тебе не идет.

      На лице подруги Алиса заметила капельки пота. Той пришлось нелегко: из такси на перрон, с перрона в вагон. Почему, интересно, тучные женщины обожают цветастые ткани? В одежде, как считала Алиса, эпатаж ни к чему, по крайней мере, когда перейден определенный возрастной рубеж.

      В пору их знакомства обе только-только вышли замуж и начали печататься. Они подкидывали друг дружке своих детей, подставляли плечо во время разводов, и каждая рекомендовала знакомым книги, написанные другой. Каждая слегка кривила душой, нахваливая произведения подруги, но ведь обеим порой случалось нахваливать и произведения черт-те каких авторов, так что ничего зазорного в этом не было. Джейн слегка поеживалась, когда Алиса называла себя не писательницей, а беллетристкой, и усматривала в ее книгах некоторую претенциозность; Алиса, в свою очередь, считала произведения Джейн рыхловатыми, подчас излишне автобиографичными. Обе – сверх ожиданий – добились успеха, но, оглядываясь назад, полагали, что заслуживали большего. Роман Алисы «Карибский ликер» собирался экранизировать сам Майк Николс{2}, но впоследствии у него изменились планы; тогда за дело взялся какой-то провинциальный телевизионщик, который до неприличия выпятил интимные сцены. Конечно, Алиса этого вслух не произносила; она лишь с полуулыбкой повторяла, что экранизация «пренебрегла недосказанностями текста», – такая формулировка многих ставила

2

Майк Николс (Михаил Игорь Печковский, 1931–2014) – американский режиссер телевидения, театра и кино; постановщик фильмов «Кто боится Вирджинии Вулф» (1966), «Выпускник» (1967), «Волк» (1994) и др. Один из десяти деятелей искусства, получивший в разное время все основные премии американского шоу-бизнеса: «Эмми», «Грэмми», «Оскар» и «Тони».