«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2. Сборник

Цви Гринберг (1896–1981)

      В Царстве Креста

      Поэма

      Перевод с идиш Ханоха Дашевского

Аннотация переводчика

      Написанная в начале 20-х гг. прошлого века в Варшаве на идиш экспрессионистская поэма классика еврейской поэзии на иврите Ури Цви Гринберга выражает протест против лицемерного поведения католической церкви, насаждающей антисемитизм в польском обществе, и содержит предсказание Холокоста, вызвавшее в тот период недоверие и критику в широких еврейских кругах. Поэма впервые переведена на русский язык в преддверии отмечаемого в этом году 120-летия Ури Цви Гринберга.

* * *

      Дремучие чёрные чащи, равнины, равнины —

      долины страданья и страха в глубинах Европы!

      Здесь в дебрях лесных, в полумраке зверином,

      в одеждах кровавых висят мертвецы на деревьях.

      (Серебряный отблеск лежит на их лицах,

      и масляный свет льют на них золотистые луны.)

      Крик ужаса здесь —

      голос камня, упавшего в воду,

      молитва здесь —

      слёзы, потоком текущие в бездну.

      Я – птица, чей крик будит полночь слепую

      в долинах страданья, где царствуют башни с крестами.

      О, если б нашёл я приют на Востоке,

      среди аравийских песков, в бедуинских кочевьях!

      Но болен я страхом овцы: полумесяц приставил

      свой серп к моему обнажённому горлу…

      Я гибну от ужаса на перепутьях Европы,

      я вижу подставивших шею, готовых к закланью.

      Кровавым плевком я окрашу крестов позолоту.

      Евреи! Разбухнув, качаются головы ваши.

      Две тысячи лет полыхает молчание в бездне:

      отрава, которая ест и побеги, и корни.

      Две тысячи лет кровь из вен вытекает,

      и нет никого, кто б ответил слюной ядовитой.

      Записаны в книгах деяния рук Амалека[2],

      и только ответ наш на кровь в эти книги не вписан.

      Дремучие чащи, бескрайние чёрные дебри

      страшны ещё больше, когда их луна озаряет!

      Крик ужаса здесь – голос камня, упавшего в воду,

      а кровь из раздувшихся вен – как роса в океане.

      Европа великая! Царство Креста!

      Когда воскресенье наступит, я праздновать буду:

      я лес тебе страшный открою, тебе покажу я, Европа,

      гниющие трупы моих мертвецов на деревьях.

      Порадуйся, Царство Креста!

      Смотри – и увидишь в долинах:

      колодцы пусты, и убиты вокруг пастухи,

      и головы мёртвых ягнят белеют у них на коленях.

      Давно нет воды в тех колодцах – одно лишь проклятье.

* * *

      Вы нас не пускаете к солнцу, убить нас готовы

      ещё до того, как с ресниц наших сны упорхнут золотые,

      ещё до того, как молитва заре растворится в пространстве.

      И тысячи тысяч в лесной полумрак убегают,

      туда, где во взгляде овечьем ноябрь[3] отражается блеском

      ножа

2

Библейское племя в еврейской традиции олицетворяет тех кто стремится уничтожить еврейский народ.

3

В ноябре 1918 года автор поэмы пережил погром, устроенный польскими легионерами во Львове.