Одиссея. Гомер

получше тебя погадать я сумею.

      Мало ли видим мы птиц, под ярким летающих солнцем.

      Вовсе не все предвещают из них что-нибудь. Одиссей же

      В крае далеком погиб. Хорошо бы, когда бы с ним вместе

      Гибель взяла и тебя! Прекратил бы свои ты вещанья,

      Не подстрекал бы и так раздраженного всем Телемаха.

      Верно, подарок в свой дом получить от него ты желаешь!

      Но говорю я тебе, и слова мои сбудутся точно:

      Если ты, с опытом долгим своим и богатым, враждебность

      Глупой своей болтовнею поддерживать в юноше станешь,

      Прежде всего и ему от этого будет лишь хуже,

      Ибо совсем ничего против нас он поделать не сможет.

      А на тебя мы, старик, жесточайшую пеню наложим.

      Выплатить будет ее нелегко и для сердца печально.

      А Телемаху пред всеми, кто здесь, предложил бы я вот что:

      Матери пусть он прикажет к отцу своему возвратиться;

      Тот же пусть свадьбу готовит, приданое давши большое,

      Сколько его получить полагается дочери милой.

      Раньше, вполне убежден я, ахейцев сыны не отстанут

      С тяжким своим сватовством. Никого мы из вас не боимся, –

      Ни самого Телемаха, как много бы слов он ни сыпал, –

      Ни о вещаньях твоих не печалимся. Все они вздорны!

      Ими, старик, только больше вражду ты к себе возбуждаешь.

      Будет по-прежнему здесь все добро поедаться, и платы

      Им не дождаться, покамест ахейцам согласье на свадьбу

      Ею не будет дано. Ведь сколько уж времени здесь мы

      Ждем, за нее соревнуясь друг с другом. А время проходит,

      Новых себе мы не ищем невест для приличного брака».

      И сыну Полиба в ответ Телемах рассудительный молвил:

      «Я, Евримах, ни тебя, ни других женихов благородных

      Ни уговаривать, ни умолять уже больше не стану.

      Все ведь известно богам, а также известно ахейцам.

      Дайте лишь быстрый корабль мне и двадцать товарищей, с кем бы

      Всю дорогу проделать я мог и туда и обратно.

      Я собираюся в Спарту поехать и в Пилос песчаный,

      Там об отце поразведать исчезнувшем. Верно, из смертных

      Кто-либо сможет о нем мне сказать иль Молва сообщит мне

      Зевсова – больше всего она людям известий приносит.

      Если услышу, что жив мой отец, что домой он вернется,

      Буду я ждать его год, терпеливо снося притесненья.

      Если ж услышу, что мертв он, что нет его больше на свете,

      То, возвратившись обратно в отцовскую милую землю,

      В честь его холм я насыплю могильный, как следует справив

      Чин похоронный по нем, и в замужество мать мою выдам».

      Так произнес он и сел. И встал пред собраньем ахейцев

      Ментор. Товарищем был безупречного он Одиссея.

      Тот, на судах уезжая, весь дом ему вверил, велевши

      Слушать во всем старика и дом охранять поусердней.

      Добрых намерений полный, к собранью он так обратился:

      «Слушайте, что, итакийцы, пред вами сегодня скажу я!

      Мягким, благим и приветливым быть уж вперед ни единый

      Царь