Республика ШКИД. Леонид Пантелеев

проваливающимися гробницами к маленькой серенькой речке. И здесь наслаждался.

      Свобода успокаивала Гришкины нервы. Он раздевался и начинал с громким хохотом носиться по берегу и бултыхаться в мутной, грязной речонке.

      Поздно приходил домой и, закутавшись, сразу валился на свой сундук спать.

      Гришка вырос среди улицы. Отца он не помнит. Иногда что-то смутно промелькнет в его мозгу. Вот он видит себя на белом катафалке, посреди улицы. Он сидит на гробу высоко над всеми, а за ними идут мать, бабушка и кто-то еще, кого он не знает. Катафалк тащат две ленивые лошади, и Гришка подпрыгивает на деревянной гробовой доске, и Гришке весело. Это все, что осталось у него в памяти от отца. Больше он ничего вспомнить не мог.

      Кузница дворовая с пылающим горном стала его отцом. Мать работала прачкой «по господам», некогда было сыном заниматься. Гришка полюбил кузницу. Особенно хорошо было смотреть вечером на пылающий кровавый горн и нюхать едкий, но вкусный дым или наблюдать, как мастер, выхватив из жара раскаленную полосу, клал ее на наковальню, а два молотобойца мощными ударами молотов мяли ее, как воск. Тяжелые кувалды глухо ухали по мягкому железу, и маленький ручник отзванивал такт. Выходило красиво – как музыка.

      До того сжился с кузницей Гришка, что даже ночевать стал вместе с подмастерьями. Летом заберутся в карету непочиненную – усядутся. Уютно, хорошо, потом подмастерья рассказывают страшные сказки – про чертей, мертвецов, про колокольню с двенадцатью ведьмами.

      Слушает Гришка – мороз кожу выпузыривает, а не уходит – жалко оставить так историю, не узнав, чем кончится.

      Так бежало детство.

      Потом мать повела в школу, пора было взяться за дело, да Гришка и не отвиливал, пошел с радостью.

      Учиться хотелось по разным причинам, и главной из них были книжки брата с красивыми обложками, на которых виднелись свирепые лица, мелькали кинжалы, револьверы, тигры и текла красная хромолитографская кровь[11].

      Гришка оказался способным. То, что его товарищи усваивали в два-три урока, он схватывал на лету, и учительница не могла нахвалиться им за его ретивость.

      Однако успехи Гришкины на первом же году кончились. Читать он научился, писать тоже. Он вдруг решил, что этого вполне довольно, и с яростью засел за «Пинкертонов». Никакие наказания и внушения не помогали.

      Гришка в самозабвении, затаив дыхание, носился с прославленным американским сыщиком по следам неуловимых убийц, взломщиков и похитителей детей или с помощником гениального следопыта Бобом Руландом пускался на поиски самого Ната Пинкертона[12], попавшего в лапы кровожадных преступников.

      Так два года путешествовал он по американским штатам, а потом мать грустно сказала ему:

      – Достукался, скотина. Из школы вышибли дурака. Что мне с тобой делать?

      Гришка был искренне огорчен, однако ничего советовать матери не стал и вообще воздержался от дальнейшего обсуждения этого сложного вопроса.

      С грехом пополам пристроила мать «отбившегося от рук» мальчишку в другую школу,

11

Хромолитография – способ цветной плоской печати, в котором печатной формой служит (для каждого цвета своя) каменная или металлическая пластина.

12

Нат Пинкертон – герой детективных рассказов, популярных в начале ХХ века. Его прототип, Аллан Пинкертон, основал в 1850 году крупнейшее в США детективное агентство. Пинкертон литературный тоже был сыщиком; брошюрки с описаниями его подвигов рассчитаны были на невзыскательного читателя. Возник даже термин «пинкертоновщина», объединивший всю подобную бульварную литературу, герои которой в общем-то разнились только именами (Ник Картер, Иван Путилин, Антон Кречет.