Республика ШКИД. Леонид Пантелеев

этими словами Виктор Николаевич вышел из комнаты, оставив ребят знакомиться.

      Колька Громоносцев довольно нахально оглядел сидевших и, решив, что среди присутствующих сильнее его никого нет, независимо поздоровался:

      – Здравствуйте, сволочи!

      – Здравствуй, – недружелюбно процедил за всех Воробьев. Он сразу понял, что этот новичок скоро будет в классе коноводом. С появлением Громоносцева власть уходила от Воробья, и, уже с первого взгляда почувствовав это, Воробышек невзлюбил Кольку.

      Между тем Колька, нимало не беспокоясь, подошел к печке и, растолкав ребят, сел у огня.

      Ребята посторонились и молча стали оглядывать новичка. Вызывающее поведение и вся его внешность им не понравились.

      У Кольки был зловещий вид. Взбитые волосы лезли на прямой лоб. Глаза хитро и дерзко выглядывали из-под темных бровей, а худая мускулистая фигура красноречиво утверждала, что силенок у него имеется в достатке.

      Путь, но которому двигался Громоносцев к Шкиде, был длинный путь беспризорного. Пяти лет он потерял отца, а позже и мать. Без присмотра, живя у дальних родственников, исхулиганился, и родственники решили сплавить юнца поскорее с рук, сдав его в Николо-Гатчинский институт[8].

      Родственники получили облегчение, но институт не обрадовался такому приобретению. Маленький шкетик Колька развернулся вовсю: дрался, ругался, воровал и неизвестно чем закончил бы свои подвиги, если б в это время институт не расформировался.

      Но Колька – сирота, и его переводят в другое заведение, потом в третье. Колька так много сменил казенных крыш, что и сам не мог их перечислить, пока наконец воровство не привело его в Александро-Невскую лавру.

      Когда-то лавра кишела черными монашескими скуфьями и клобуками[9], но к прибытию Кольки святая обитель значительно изменила свою физиономию. Исчезли монахи, а в бывших кельях поселились новые люди.

      Тихие кельи превратились в общие и одиночные камеры, в которых теперь сидели несовершеннолетние преступники.

      Лавра была последней ступенью исправительной системы. Отсюда было только две дороги: либо в тюрьму, либо назад в нормальный детдом.

      Попасть в лавру считалось в те годы самым большим несчастьем, самым страшным, что могло ожидать молодого правонарушителя. Провинившихся школьников и детдомовцев пугали Шкидой, но если уж речь заходила о лавре – значит, дело было швах, значит, парень считался конченным.

      И вот Колька Громоносцев докатился-таки до лавры. Три месяца скитался он по камерам, наблюдая, как его товарищи по заключению дуются самодельными картами в «буру», слушал рассказы бывалых, перестукивался с соседями, даже пытался бежать. В темную зимнюю ночь он с двумя товарищами проломили решетку камеры и спустились на полотенцах во двор. Поймали их на ограде, через которую они пытались перелезть. Отсидев тридцать суток в карцере, Колька неожиданно образумился. Однажды, явившись к заведующему, твердо заявил:

      – Люблю математику. Хочу быть профессором.

      Категорическое

8

Гатчинский Никольский сиротский институт – образовательное учреждение для сирот офицеров и гражданских чиновников. Основан в 1837 году по приказу Николая I на базе сельского воспитательного дома, существовавшего в гатчине с начала XIX века. В 1855 получил имя в память об основателей. В 1918 году упразднен. На его месте некоторое время действовал детский дом, где, очевидно, и воспитывался Цыган.

9

Скуфья, клобук – головные уборы православного духовенства и монахов.