Голодная бездна. Дети Крылатого Змея. Карина Демина

лезть в ванну, то останется. И когда все отсюда уйдут – наступит же сей чудесный момент когда-нибудь, – Мэйнфорд с ней поговорит. Обо всем, что было на поле и раньше.

      Прошлое вломилось в запертую дверь.

      Или эта дверь никогда не была заперта?

      – А теперь, пожалуйста, сосредоточьтесь, – попросил Джонни.

      – Полотенце подай… Кохэн…

      – Я велел ему домой отправляться. Ему тоже отдых нужен. И вам. Никому не станет легче, если вы доведете себя до срыва. А между прочим, он близок… вы вообще понимаете, что произошло?

      В руках Джонни появилась тонкая светящаяся палочка.

      – Смотрите сюда… теперь влево… вправо… плывет?

      – Плывет.

      – Закройте глаза и откройте… а теперь? Что видите?

      – Ничего.

      Это плохо? Хорошо? В Бездну целителей!

      Палочка исчезла, сменившись прохладной трубкой, которую Джонни попытался засунуть в нос.

      – Сидите смирно! В конце концов, я вам одолжение сделал. Вас следовало немедленно госпитализировать и…

      Трубка воняла аптекой, и вообще Мэйнфорд от души ненавидел все, так или иначе связанное с медициной. А Джонни что-то дергал.

      Замерял.

      Щелкал пальцами.

      И руки отряхивал, вот только Мэйнфорд не видел и тени силовых потоков. Осознание этого обескуражило. Он сосредоточился, пытаясь уловить хоть что-то.

      Снаружи.

      Или внутри…

      Пустота.

      – Сидите! – рявкнул Джонни. А прежде он обращался с начальством вежливо, даже чересчур уж вежливо. Надо же, набрался смелости. – Это бывает… при приступах бывает… пройдет. Я так надеюсь. И повторюсь, завтра же вам надо сделать магограмму… развернутую… лучше, если трехмерный слепок, но его лишь в одном месте делают, и, насколько знаю, очередь расписана на месяцы…

      – Где?

      Ответ был очевиден. И Мэйнфорд с трудом удержался, чтобы не расхохотаться:

      – В госпитале Пламенеющего сердца. И в этом нет ничего веселого. Я сталкивался с приступами… редко… причина может быть различной, от банального эпилептического припадка, вследствие которого нарушалась работа тонких каналов, до опухолей. И чем раньше будет поставлен диагноз, тем больше шансов, что вы…

      – Я здоров.

      – Вам лишь так кажется, – он убрал трубку из носа. – Пока я оставлю вам успокоительное…

      – Нет.

      – Да. Послушайте, я понимаю, что вы настроены резко отрицательно, но… – Джонни убрал трубку в саквояж, туда же отправились фонарик и плотные листы магочувствительного картона. – Поймите, это все… сегодня вам повезло. Там оказалась чтица, которая рискнула нырнуть следом. Вытащила… сознание вытащила, и это наименее травмирующий для организма путь, но… вы понимаете, что она не будет ходить за вами всюду. И в следующий раз… что вы станете делать?

      Ничего.

      Скорее всего сдохнет там, в подвале, на жертвенном камне. Или еще в каком-нибудь кошмаре, рожденном собственным Мэйнфорда воображением.

      – Вас доставят в госпиталь. Если успеют довезти. Стабилизируют. А дальше – либо ожидание, либо хирургическое вмешательство.