Голодная бездна. Дети Крылатого Змея. Карина Демина

крови.

      Тельма усмехнулась и, оглядевшись, вцепилась в запястье зубами. Боль была вполне реальной, и значит, связь с телом еще сохранилась.

      Капли сыпались, крупные, что бусины, и, попадая на плоть, прорастали.

      Дерево.

      Пусть будет дерево.

      Неизвестно, конечно, как именно деревья вписывались в логику мира Мэйни и вписывались ли вообще, но Тельме с деревом спокойней. Вышло оно низким и разлапистым, покрытым плоскою острою листвой, больше похожей на щетину. И от корней его к Тельме протянулась нить-пуповина.

      Вот так.

      Теперь она не потеряется. Во всяком случае, не должна бы потеряться.

      Шаг. И еще. Мир вокруг огромен и одинаков, но это – иллюзия. Ей нужно отыскать Мэйнфорда.

      Как?

      Сосредоточиться.

      Мир сам перенесет ее к хозяину. Расслабиться. И удержаться на грани, не позволив себе раствориться в чужом разуме.

      …дорога.

      …тысяча дорог, но на какую бы Тельма ни свернула, та будет нужной.

      …запах моря. Гул волн. Соленый ветер в лицо.

      – …Мэйни, дорогой, эта процедура совершенно безопасна, – женщина в костюме цвета топленого молока встает на пути Тельмы. – Я принесла тебе материалы. Мы наймем лучших целителей. Я уже говорила с доктором Таубишем, он готов самолично провести операцию.

      – Ты всерьез думаешь, что я дам на нее разрешение?

      Изнутри Мэйнфорд выглядит так же, как и снаружи, что редкость неимоверная. В учебниках пишут, что созданные людьми образы себя редко соответствуют действительности. А этот… моложе.

      И все такой же мрачный.

      Взъерошенный.

      Длинные волосы ему не идут совершенно.

      – Мэйни, ты же хочешь поправиться.

      Женщина тянет руку, но Мэйнфорд отступает. Пятится. Проходит сквозь Тельму.

      – Не настолько, чтобы позволить кому-то копаться в моих мозгах.

      Будь он в сознании, действительно не одобрил бы.

      – Это всего-навсего несложная операция…

      – Мама, хватит!

      – Я понимаю, что это звучит пугающе! Но посмотри! Эффект великолепен! Процент успеха…

      – Мама! – он кричал, но женщина в костюме цвета топленого молока не слышала крика.

      – …судороги, галлюцинации…

      – Хватит!

      – Мэйни, хотя бы подумай…

      – О чем? О том, чтобы позволить просверлить мне дырку в черепе? – он постучал пальцем по голове. – А в эту дырку воткнуть гвоздь?

      – Электрод.

      – И потом шибануть током… мама… ты же не всерьез…

      Дорога извернулась, вытолкнув Тельму, точно мир запоздало спохватился, что в нем она – гостья, не более того. И потому не след заглядывать в чужую память.

      Гостям следует проявлять уважение.

      Шаг.

      И снова шаг. Голос моря рядом. И мир вздрагивает под ударами волн. Он утратил прежнюю мясистую свежесть, и все же под ногами хлюпает жижа…

      – …ты не понимаешь, Мэйни, – этот голос знаком, как и человек.

      Гаррет.

      Здесь он яркий, ослепляющий просто.

      И свечение, исходящее от фигуры, заставляет Тельму