Утешительная партия игры в петанк. Анна Гавальда

еще рядом со свалкой…

      – Я сейчас! – крикнул он в сторону, – начинайте без меня! Как ты сказал – свалка? А? Шарль?

      – Да.

      – Знаешь… Я должен тебе кое-что сказать, очень важное…

      – Я тебя слушаю.

      Он торжественно прочистил горло. Шарль зажал ладонью другое ухо.

      – Когда люди умирают, они, это… они уже больше ничего не видят…

      Сволочь. Приманить откровенностью и наплевать в душу. В этом был он весь. Шарль бросил трубку.

      Еще не ступил на трап самолета, как почувствовал, что земля уходит из-под ног: забыл ведь его спросить о самом главном.

      Подали бокал шампанского, он осушил его, запив полторы таблетки снотворного. Дурной получился коктейль, прекрасно это знал, но одной глупостью больше, одной меньше…

      Уже не первую неделю он только и делал, что страдал от различных побочных эффектов, а организм все еще держался, так что… В лучшем случае – вырубится через несколько минут, в худшем – поздоровается с унитазом.

      И правда, сблевать бы все это… Может, легче станет.

      Выпил еще один бокал.

      Когда доставал свои папки, конверт с фотографиями упал под сиденье. Отлично. Пусть там и остается. С него довольно. Да, он выставил себя на посмешище, от этого не умирают, но, может, все же пора остановиться! Стал противен самому себе: то же мне, святоша!

      Давай, давай. Затопчем все это. Воспоминания, малодушие и все остальное. Дайте отдышаться!

      Ослабил галстук и расстегнул воротник.

      Без толку!

      Забыл, что воздух в самолете нагнетенный.

      Когда очнулся, плечо его пиджака было мокрым от слюны. Посмотрел на часы и усомнился в своем Лексомиле: проспал всего час с четвертью.

      Семьдесят пять минут передышки… Все, на что он имел право.

      На соседке была маска для сна. Включил у себя свет, согнулся в три погибели, дотянулся до конверта, улыбнулся, заметив их шикарные моряцкие татуировки на предплечьях, задумался, кто бы это им мог такие нарисовать, закрыл глаза. Ну да… Мама была права… Конечно, он… Их приятель с крашеными волосами… Стал вспоминать его лицо, имя, голос, силуэт у школьной ограды, и вернулся к началу истории. Последуем за ним и мы.

      II

      1

      – Это тот, что в кресле 6А?

      – Да…

      – Что с ним?

      – Кто его знает, нервный срыв, наверно… У тебя лед еще есть? – спросила стюардесса у коллеги, стоявшей по другую сторону тележки.

      Где-то над океаном один из их пассажиров внезапно расстегнул ремень безопасности.

      Он рыдал и закрывался ладонью.

      – Are you all right?[59] – заволновалась его соседка.

      Он ее не услышал, он вообще отключился, словно его затянуло в собственную зону турбулентности, встал, переступил через ее ноги, ухватился за подголовник, шагнул за занавеску, увидел свободный ряд и рухнул на первое попавшееся кресло.

      С бизнес-классом покончено.

      Прилип к иллюминатору, который тут же запотел.

      К нему подошел стюард.

      – Вам нужен врач, мсье?

      Шарль

59

С вами все в порядке? (англ.).