Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман

[43]!»

      – Очень бы рад, да не знаю, как это дело устроить; я теперь совершенно в затруднительном положении.

      – Да не угодно ли вам переехать ко мне? – сказал Михайло Памфилович.

      – К вам?… «хм!.. – подумал Дмитрицкий, – и это прекрасно!..» Но представьте себе, я здесь без платья и без денег, со мной только ключи от шкатулки… у меня недостанет даже денег здесь расплатиться. А скоро ли приедет Сенька с коляской! Остановясь в доме у приятеля, я не нуждался бы в деньгах; но вот, что хочешь делай!

      Дмитрицкий вынул кошелек и вытряхнул из него ключик и червонец.

      – Сколько вам нужно, я могу служить, – вызвался Михайло Памфилович. Самолюбию его льстила возможность служить известному литератору; притом же ему очень хотелось уже сказать всем и каждому: «У меня остановился К…»

      – Со мной есть около двухсот рублей, – сказал он, вынимая бумажник.

      – О, это еще с лишком, я думаю столько и не нужно будет, – сказал Дмитрицкий, взяв деньги. – Эй!.. счет!.. да! призови сюда ямщика!

      – Дорога, я думаю, прескверная.

      – Прескверная; а хуже всего было то, что нечего было есть.

      – А гостиницы по дороге?

      – Помилуйте, это ужас!.. Ну, сколько?

      – Тридцать два рубля-с.

      – Вот вам пятьдесят, да с тем, чтобы всех обсчитывали так же, как меня… А тебе, мужик-сипа, кажется, следует шестьдесят рублей? да червонец на водку, не так ли?

      – Если милость ваша будет.

      – Ну, вот тебе от моей милости семьдесят пять рублей, кланяйся!

      – Много благодарны.

      – То-то же, я не богат, да тароват. Ступай! кажется, со всем распорядился… Не угодно ли получить семьдесят пять обратно? За мной сто двадцать пять.

      – Так точно. Мы можем ехать?

      – У вас есть чем побриться?

      – Все, что вам угодно.

      – У меня и бритв с собой нет; дурак Сенька положил чемодан в телегу, чтоб мне мягче было сидеть; а ключи оставил у себя.

      – Чтоб перевезти чемодан, можно приказать нанять извозчика, а мы сядем в коляску.

      – Конечно. Эй! найми извозчика и перевези мой чемодан к ним, по адресу.

      – Недалеко отсюда.

      Михайло Памфилович сказал адрес. Все устроено. Дмитрицкий сел с ним в коляску, и отправились.

      – Я уж у вас буду без церемоний, в чем есть.

      – К чему же церемонии!

      – Я их и не люблю. Приедете ко мне, воздам вам сторицею; за хорошую игру в простых сдам вам игру в сюрах[44]. А что, кстати, говорят, что в Москве ведут огромную игру?

      – В английском клубе.

      – В банк?

      – Нет, банк запрещен; здесь играют преимущественно в палки[45].

      – Что ж, палками можно также отдуть.

      – Как вам нравится Москва в сравнении с Петербургом? – повторил опять старый вопрос Михайло Памфилович, которого постоянно улыбающаяся физиономия от двух стаканов шампанского и чести ехать вместе с известным свету человеком приняла вид важный, ожидающий со всех сторон предупредительных поклонов.

      – Как

44

Игра в сюрах – козырная игра, игра наверняка.

45

Палки – старинная карточная игра.