Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман

Федосеевича.

      – Неужели? – сказал он, – и князь будет?

      – Да, вероятно, будет… он…

      – Да ты говоришь, еще главный сочинитель будет?

      – Да, папа.

      – Черт знает, Миша, ты, право, лжешь!

      – Ей-богу, я у него был, он такой очаровательный человек… я с ним коротко познакомился.

      – Хм! удивительно! Ведь он, брат; действительный статский советник.

      – Что ж такое? мало ли поэтов в чинах; например, Глинка и Дмитриев[32] также действительные статские советники.

      – К тебе в гости? Ну, брат, Миша, высоко ты забираешь! Надо подумать! ведь все-таки они не к тебе, а ко мне в дом будут.

      – Помилуйте, папа, когда тут думать? ввечеру они все приедут.

      – Что ж ты не сказал прежде? ведь это ни на что не похоже: зовет гостей не спросившись?

      – Когда же мне было сказать вам; вчера ввечеру все согласились быть сегодня у меня.

      – Поди-ну!.. Надо подумать, как принять! я поговорю с матерью.

      – Да ничего не нужно особенного; только надо попросить maman, чтоб вместо булок и сухарей к чаю, купить английской соломки… продается в кондитерских…

      – Ну, это уж не мое дело.

      – Да мне нужно, папа, пятьсот рублей.

      – Помилуй, Миша! давно ли ты взял пятьсот рублей?

      – Ведь я говорил вам, что я пожертвовал их на человеколюбивое заведение… Нельзя же мне было… ведь я член.

      – Да! ну! черт знает, братец, накладно!.. На что ж тебе еще столько денег?

      – Мне непременно надо купить библиотеку: мне стыдно будет перед литераторами, что у меня нет ни одной книги.

      – Что, брат, говорил я тебе: береги, Миша, свои книги, – пригодятся.

      – Да что ж мне в учебных книгах! Мне по крайней мере необходимо иметь сочинения литераторов, которые у меня будут.

      – Ты совсем обобрал меня!

      – Что ж делать, папа.

      – То-то, что делать!.. На!

      – Удивительный мальчишка! – сказал Памфил Федосеевич про себя, смотря вслед сыну, который, оправив перед зеркалом полосы, платок на шее и булавочку на манишке, вышел вон. – Удивительный мальчишка!.. Скажи, пожалуйста, только что из яйца вылупился, а с какими людьми уж свел знакомство!..

      – Степанида Ильинишна!.. Эй! кто тут!.. провалились! Варька! Иван!

      – Что ты, батюшка, раскричался! опять нога, что ли?

      – Какая нога! что за нога! совсем не нога, а Миша. Ей-богу, это удивительный мальчишка!

      – Что он тебе сделал? что не по-твоему?

      – Не по-моему; разумеется, что не по-моему!

      – Так и надо кричать?

      – Да кто кричит? помилуй!

      – Да ты! посмотри, из себя вышел!

      – Ах ты, господи, слова не даст сказать!

      – Да говори, кто тебе мешает!

      – Я хотел сказать тебе, что это удивительная вещь; представь себе! что еще он – мальчик, молоко на губах не обсохло… Куда ж ты?

      – Да что мне слушать брань…

      – Откуда брань? Кто тебе сказал, что брань? дай окончить-то!

      – Ну?

      – Я хотел сказать, что, что еще он? мальчик, а ведет знакомство с какими

32

Глинка Ф. Н. (1786–1880) автор многих произведений в прозе и стихах. Его «Письма русского офицера» (1808) долгое время пользовались популярностью; в 20-х годах масон, примыкавший к правому крылу декабристов; с 40-х годов творчество Глинки приобрело религиозно-мистический характер. Дмитриев И. И. (1760–1837) – поэт сентиментального направления карамзинской школы. Особой известностью пользовались его басни и сатиры.