Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман

в дверь.

      – Позвольте-с, дома нет.

      – Как дома нет?

      – Изволил уехать.

      – С кем же ты тут разговаривал?

      – С кем разговаривал, я ни с кем не разговаривал.

      – Вот прекрасно, я ведь слышала.

      – Что ж что слышала? Я бранился на деревянную ногу, что из сапога вон не лезет; вот и все!

      – Так я подожду.

      – Нет, уж извините, мне надо идти, я запру.

      – Ну, хорошо, я после приду; позволь мне только поправиться перед зеркалом.

      – Нет-с, позвольте.

      Иван торопливо припер двери из передней в комнату. Василиса Савишна удивилась, но ей никак не пришло на мысль, что ее выживают.

      – Ну, ну, не буду мешать. Верно, гости! – прибавила она шепотом, усмехаясь. – Я приду часа через два.

      Она ушла.

      – Что?

      – Опять хотела прийти.

      – Черт какой неотвязчивый! Давай одеваться; я поеду на почту. Как придет эта баба, так скажи ей, что в шесть часов я буду ждать ее.

      Федор Петрович отправился. Василисе Савишне переданы были его слова. Она прибежала в третий раз; но и след Федора Петровича уже простыл. В пять часов сел он в дорожную карету и приказал ехать в галицынскую. Его привезли в галицынскую больницу.

      – Это театр? – спросил он, выходя из кареты.

      – Какой театр, сударь; это галицынская больница.

      – Да где ж театр? ведь подле театра галицынская, как вишь ее…

      – Так это галерея, сударь, так бы и сказали; эх, барин, сколько мы крюку сделали!

      Это однако же не помешало Федору Петровичу приехать вовремя на назначенное место, потому что героиня романа любила во всяком случае заставить себя ждать. Как удивился Иван, когда великолепно разодетая дама, в роскошном манто, в шляпке с пером, вышла из галереи, подала руку Федору Петровичу, села с ним в карету и поехала.

      Между тем Василиса Савишна прибежала в шесть часов вечера в гостиницу, стукнула в дверь номера, занимаемого Федором Петровичем, – никто не отзывается. Приложила ухо к двери, посмотрела в замочную скважину, – никого нет!

      – Опять нет! что за чудеса! Поскакала к Софье Васильевне.

      – Не у вас? – Нет еще.

      – Что за диво такое, все дома нет да дома нет! сейчас была, сам велел сказать мне, что будет ожидать меня в шесть часов.

      – Что это? моя карета едет! – сказала Софья Васильевна. – Саломея воротилась домой! Опять помеха! И лучше, если он не будет сегодня.

      Вошел слуга.

      – Что ты? А где же Саломея Петровна?

      – В галицынской галерее; приказали ехать домой и сказать, чтоб ее не дожидали-с.

      – Как не дожидали? с кем же она поехала?

      – Не могу знать-с! как приехали к галицынской галерее, они изволили выйти из кареты, а мне велели ехать домой да изволили сказать: «Скажи маменьке, чтоб меня не дожидала».

      – С кем же она поехала?

      – Не могу знать-с.

      – Не дожидала! Куда не дожидала? ты, верно, переврал.

      – Никак нет-с; как приказано сказать, так я и докладываю.

      – Не может быть! верно, кто-нибудь там был из знакомых.

      Часов