Бал жертв. Понсон дю Террайль

дочь и повела ее на ферму, но на дворе она остановилась с испугом. Конечно, в эту минуту она не боялась гнева своего мужа, она защитила бы свою дочь и прикрыла бы ее своим телом, – нет, она думала о другом: граф Анри был тут! Граф Анри был причиною несчастья ее дочери, вид его, может быть, убьет ее…

      Господь дает мужество и героическое вдохновение матерям. Фермерша увела дочь к тому строению, где Брюле сделал две новые комнаты. Возле этих комнат была другая, где спал Заяц, в эту-то комнату мать отвела свою дочь и положила ее на кровать, говоря:

      – Я должна приготовить отца к твоему возвращению… Это может его убить.

      Лукреция Брюле, бедная нищая, была послушна, как ребенок. Она проливала безмолвные слезы, смотря на мать и покрывая ее поцелуями. Мать поцеловала ее в последний раз, а потом убежала, крикнув на ходу:

      – Я пришлю к тебе Сюльписа.

      Она сошла на двор, едва дыша, ее бедное сердце сильно билось в груди; она дошла до двери кухни, крича:

      – Сюльпис! Сюльпис! Я погасила фонарь, поди ко мне!

      Когда Сюльпис вышел, мать бросилась к нему на шею и сказала замирающим голосом:

      – Поддержи меня, у меня нет больше сил. Она здесь… Моя дочь… Наша Лукреция, она воротилась… Не кричи! Отец услышит…

      Добрый Сюльпис чуть не грохнулся наземь, но мать возвратила ему силы и присутствие духа, сказав:

      – Я ее спрятала в комнате Зайца, беги туда, разведи огонь: она озябла… Бедная малютка! Она бледна, как смерть… Не вздумай говорить ей о графе Анри – это убьет ее!

      Сюльпис убежал. Фермерша, которой опасность, угрожавшая дочери, возвратила беспримерную энергию, имела мужество воротиться в огород, поднять фонарь и взять из курятника другую утку, потому что первая убежала.

      Она имела столько самообладания, что воротилась в кухню спокойной и с сухими глазами. Во время ее отсутствия сели за стол. Служанка разливала суп. Фермерша налила бульон в деревянную чашку и унесла ее.

      – Куда ты идешь, жена? – спросил Брюле.

      – Я несу это бедной женщине, которая сейчас прошла мимо; она очень озябла, проголодалась и попросила позволения согреться в хлеву.

      Брюле хотелось оправдать свою репутацию добрейшего человека на свете.

      – Ты права, жена, – сказал он добродушно, – надо всегда делать добро, когда можешь. Приведи сюда эту бедную женщину, пусть греется у огня.

      – Она не хочет, – отвечала фермерша, – она стыдится.

      Когда она ушла, Брюле взглянул на своих гостей.

      – Однако в теперешнее время, когда столько поджогов, опасно пускать к себе бродяг. На прошлой неделе за два лье отсюда сгорела ферма, а накануне там ночевала нищая.

      – Неужели справедливы все эти истории о пожарах? – спросил капитан.

      – Увы! Да.

      – И это точно, что поджигают с умыслом?

      – Всегда… Мы все боимся, потому что если сегодня очередь одних, то завтра придет очередь других.

      – Кого же подозревают? – спросил капитан.

      – Неизвестно…