Охота на волков. Валерий Поволяев

расстояния мозги веером выносит на стенку. – Наши где деньги, русские? Мани!

      Закусив вставными зубами беловатый сморщенный язык – у старухи плохо работал желудок, – бабка ткнула пальцем в другую полку, Пыхтин проворно подскочил к ней, старуха всем корпусом развернулась за ним следом, промычала что-то слезное, молящее. Бобылев не разобрал, что она там изобразила, а Пыхтин разобрал, махнул раздраженно рукой, останавливая бабку, вытряхнул с полки десяток книг, лицо его исказилось. Вторую половину полки занимала фотография лысого пряника, который выскочил к ним в прихожую; наклеенная на картонку, она входила в полку враспор, очень плотно и была отодвинута от стенки к стеклу. Пыхтин, не поняв фокуса, зло повернулся к бабке, рявкнул:

      – Ты что, старая ведьма, вздумала нас за нос водить?

      Та испуганно мотнула головой, замычала безъязыко и показала пальцем на фотоснимок.

      – Здесь? – Пыхтин с неверящим видом выдернул из полки картонку, швырнул ее на пол. За картонкой аккуратным штабельком, в банковской бумажной перевязи, лежали пачки денег. – Молодец, бабулька! – похвалил старуху Пыхтин, постарался ухватить столько денег, сколько их могло вместиться в руку. – Ты заслужила легкой смерти, старая, мучать тебя не будем.

      Афганец вопросительно глянул на Бобылева, тот в ответ кивнул согласно и тяжелым неторопливым движением поднял ракетницу. Бабка не видела его – Бобылев стрелял ей в затылок. Нажал на спусковой крючок, поморщился от резкого, с железным запахом дыма, вымахнувшего из ствола, пуля отбила бабку к отопительной батарее, ткнулась старая головой в металл, вывернула из-под себя крючковатую натруженную руку с искривленными ревматическими пальцами и в агонии потянулась к Бобылеву. Тот поспешно отскочил, выругался:

      – Вот сука! Мертвая, а с собой живого утащить хочет.

      Афганец легко перемахнул через тахту, рядом с которой лежала женщина помоложе, спросил у Бобылева:

      – Может, добить?

      – Чего тратить патроны, Леха? И без нас сдохнет, если еще не сдохла. Всё, уходим. – Тут лицо у Бобылева неожиданно дернулось, он вспомнил, что нарушает собственную же инструкцию, и проговорил глухо, словно бы одной половинкой рта: – А ты прав, Леха, контрольный выстрел никогда не помешает. Добивай ведьму и – уходим!

      Афганец выстрелил в голову женщине, потом выстрелил в бабку, в коридоре Бобылев выстрелил в хозяина, с лица которого так и не исчезло испуганно-удивленное выражение – это был третий выстрел в грека; кроме видеомагнитофона они взяли с собой японский телевизор, два приемника «грюндик», один побольше, другой поменьше, Бобылев заскочил в детскую комнату, из стопки видеокассет выдернул четыре штуки, глянул на названия, поморщился: две кассеты были с детективами – это годилось, на одной было написано «триллер», Бобылев не знал, что такое триллер, и решил узнать – а вдруг что-то стоящее? К четвертой кассете была приклеена фабричная полоска бумаги «Ну, погоди!». Бобылев выругался, швырнул кассету на пол – мультфильмы он не любил, от разных рисованных гадостей у него