Возвращение домой. Елена Шичалина

они подымались на террасу по правой лестнице, им навстречу по левой взбежал Алексей:

      – Ну наконец-то! Оля, я вас потерял! Я уж и дом обежал, и парк обскакал… Где вы были-то?

      – По саду гуляли, – спокойно ответила Ольга. – Я бы тебя предупредила, да ты спишь долго.

      Николай Аркадьевич всех пригласил к столу, указывая на массивные лавки с двух сторон. Алексей занял привычное место одесную хозяина, а Милочка тут же уселась рядом, воспользовавшись тем, что Ольга, отвернувшись, что-то говорила Кириллу. Ольга, мимоходом поцеловав бабушку, села напротив Алексея, а Кирилл невольно оказался рядом: Антонина привыкла сидеть с левого краю, поближе к двери. Николай Аркадьевич насилу дождался, когда все усядутся, и сразу заговорил:

      – Что я вам сейчас расскажу! Вчера с этой грозой я и не слушал вечером ничего, сплошные помехи были, а сегодня утром включил радио и на тебе: в Греции короля свергли! Да, да! Константина II низложили. Это всё эти черные полковники, всё этот кошмарный Пападопулос!

      Он стал ожесточенно крошить хлеб в глубокое блюдце, куда уже выпустил яйцо всмятку. Подложив туда же кусочек сливочного масла, он продолжал восклицать:

      – Нет больше в Греции ни монархии, ни короля! Даже титул аннулирован. Ну жалко-то как! Вы только подумайте! Когда живешь здесь во всем этом, как-то приспосабливаешься, уходишь с головой в работу, чего-то стараешься не видеть, чего-то не слышать… Но когда со стороны смотришь да ещё и знаешь, чем всё это кончается… Ах, до чего жаль! Тонечка, передай, пожалуйста, молочник, а то у меня кофе стынет.

      На столе, кроме молока, стояла тарелка с крутыми яйцами, сметана в глиняном горшочке и глубокая фарфоровая миска с оладьями. Антонина передала отцу молочник и продолжила разливать кофе из высокого кофейника.

      – Мы тут все кофе пьем по утрам. А Вы, Кирилл, не против? – она застыла с кофейником над его чашкой.

      – Обычно пью чай, но сегодня с удовольствием выпью кофе. Он так изумительно пахнет! Я давно не пил хорошего кофе.

      – Это у нас от моей сестры сохранилось, – Александра Владимировна опускала в чашку кусочек твердого сахара. – Ольга старшая всегда покупала кофе на Мясницкой. Вот и Тонечка так делает.

      – Мясницкая, это что теперь, баба Шур? Я с тобой никогда не пойму, где что находится, – Милочка подложила Алексею оладий.

      – Это Чай-Кофе на Кирова, – уточнила Ольга, пододвигая Кириллу сметану.

      – Ну да, бывший Чайный дом Перлова, – подтвердила баба Шура, аккуратно шаря рукой по столу.

      – Ты что ищешь, тетушка? – Антонина осматривала стол. – Ах, Господи! Да я варенье забыла к оладьям! Сейчас принесу! – и она тут же вскочила, но рука тетушки удержала ее на месте:

      – Мила принесет. Посиди спокойно. Милочка, в буфете вазочка, на верхней полке.

      Милочка, которая почти вытеснила Алексея с лавки, вынуждена была вылезти, перешагнув через лавку, и тем самым сдать завоеванную позицию. Она никогда не могла понять, как бабушка вслепую так точно угадывала ее маневры.

      – Шинуазери, –