Змий. Алина Кирикова

больше не мой сын! Я бы проклял тебя, да вижу, что на тебе уже крест! – плюясь, кричал Эдмонд де Вьен, бешено сотрясая передо мною руками, но тотчас оборвался и, закрыв лицо, зарыдал.

      – Папа, простите!.. Я все исправлю…

      – Оставь меня! Ты – ошибка в нашей семье! Не желаю тебя видеть! Не желаю тебя слышать! Ты мне не сын, змея! Не сын!

      20 Février 1824

      Разговор с отцом, конечно, оставил на моей душе глубокую рану. Так что по приезде, не в силах заговорить даже со слугой, я обессиленно бросился на кровать, такую же окоченевшую и холодную, как и я с дороги. Слышал, что ко мне стучался Иван, упрашивал отпереть, чтоб дать редьки на меде и растереть спиртом, но я так и пролежал лицом в подушку, пока слуга не ушел. Ко сну сам себя приготовил, без посторонней помощи, и, укутанный в три одеяла, довольно быстро уснул.

      Проспал до обеда, пробудился в сильнейшем поту, словно вот-вот вышел после бани. После трапезы написал записку к Абердину, где выложил историю без утайки и просил, ежели и не жениться на Агнии, то хотя бы взять ее бонной сыну.

      Днем ходил к Татьяне. Правда, стоит сказать, сначала намеревался отправиться к Альберту, но скоро передумал, разумев, что таких друзей действительно не достоин. Мне в принципе было неловко пред Керр, рядом с ним я чувствовал себя никчемным мальчишкой, тогда как он к своим летам уже добился значительных высот на службе и порядочно распоряжался кондитерской фабрикой, имениями. Альберта я не смел тревожить по пустякам, а жизнь моя представляет именно сгусток всяких пустяков. Таня же, во-первых, являлась моей безвыходной ситуацией, во-вторых, именно такой глупый друг, как она, мне был нужен, который бы просто молча слушал, не давал бы никаких советов, не задавал бы вопросов.

      Дорогу к графине начал довольно бодренько. Выйдя из особняка, шел почти вальяжно, мечтательно разглядывая чудесные снежные дюны. По дороге встречал некоторых знакомых, останавливался на беседы. Но когда уже, наконец, добрался до особняка Уткиных, то еле шевелил руками, брови мои и волосы покрылись инеем. Не успел просить лакея доложить о прибытии, как навстречу вышла Таня и, взяв меня под локоть, повела в маленькую гостиную возле мастерской, где уже был готов стол для чаепития.

      – Чувствовала, что вы вот-вот придете ко мне с новостями, Адольф, – начала графиня, краснея. – Уже велела нести чая и сладостей, чтобы вы поскорее согрелись, так что располагайтесь удобнее в кресле и приступайте к угощениям! Папенька купил новинку у Керров: марципан с фисташкой. Я фисташку не очень люблю, но папиным друзьям почему-то нравится… А хотите, принесу вам плед, чтобы вы укрылись? А то на улице сумасшедший холод! Вот только вышла к дверям вас встречать, как уже успела продрогнуть до костей. Ну а вы, ваше сиятельство, неужели настолько сильно замерзли в карете?.. И расскажите, чем занимались вчера, ежели не секрет?

      – Замерз не в экипаже, Таня. Сейчас на дорогах жуткие сугробы, кареты не проезжают, только телеги, но и те, видел, основательно застревали в снегу. Забавно, сначала мне было даже тепло,