Змий. Алина Кирикова

Агнии, – принимаясь искать набросок, завершал я. – Прошу вас, только взгляните на нее, а затем представьте, что столь чистое сердцем создание нещадно унижают и бьют. Бедная девочка с трудом умудрилась замазать белилами синяк на лице.

      – Ну полно, – пробубнил под нос генерал, разглядывая портрет. – Что ж, подумаю над вашим предложением, хотя прекрасно понимаю, что речь ваша, милый сударь, была заранее заготовлена. Умеете вы, конечно, хорошо сказать. Теперь даже стыдно отказаться…

      – Да, пожалуйста, думайте. Уверен, вы грамотно рассудите ее положение. Но, Матвей Аркадьевич, все-таки замечу, что ваш отказ меня огорчит. Вы действительно единственный человек, к которому я бы смел обратиться с такой просьбой. Сам Агнию забрать не могу, вы сами понимаете почему.

      – Понимаю! Где вы, а где я – ничтожный таракан, – фыркнул генерал. – Спасибо, что напомнили, милый сударь.

      Ненадолго меж нами воцарилась тишина. Г-н Абердин судорожно обдумывал мои слова и вскоре просил, чтоб я рассказал об Агнии подробнее. Знал я немного, но все, что было мне известным, любезно выложил. Как раз во время разговора мы играли в шахматы, так что атмосфера была сосредоточенной и располагала.

      «Хотя… все равно! И на Агнию все равно. На Таню все равно. На отца и Аранчевских, на спор, на себя самого все равно. Мне все равно. Ничего не хочу, ничего не умею, ни на что не способен. На картины тоже все равно», – когда ушел генерал, думал я, лежа в мастерской перед своим художеством, – «…и ежели Абердин решится поехать, и ежели не решится, мне все равно. Я никому не нужен, и мне никто не нужен. Мне все равно».

      – Ваше сиятельство, – постучался дворецкий Иван, пришлось впустить его. – К вам визитка от князя Альберта Керр, принца Раус-Шляйзкого. Приглашают на завтра к обеду. Каков передать ответ?

      – Какой хочешь. Мне все равно, – тускло ответил я и, перевернувшись на другой бок, уставился в спинку дивана.

      Иван постоял-постоял, думал было переспросить меня, но так и ушел в никуда, и я лениво уснул.

      22 Février 1824

      Сегодня-таки ходил к Керр, ибо вчера Иван передал мое согласие. Признаться, за завтраком эта новость меня даже разгневала, я ни за что ни про что накричал на всех, в том числе и на папашиного дворецкого, правда, потом об этом потом пожалел и перед стариком извинился.

      К Альберту также был приглашен Розенбах, который, как я заметил, стал более поверхностен ко мне и пренебрежителен. Но, несмотря ни на что, мы провели друг с другом весь день и вечер. До обеда играли в бильярд и карты, затем я писал акварельный дуэт, проработав до самого ужина, а после мы занимались солдатиками. Альберт раскрыл перед нами огромную карту, сохранившуюся с 1812 года, военная реликвия до сих пор таила пометки Кутузова и Барклая де Толли. Керр не мог наглядеться на эту карту, многое ему тогда вспомнилось, в глазах разгорелся живой огонек. Розенбах поддержал его настроение и, оживив предо мною давно ушедшие события, обмолвился в конце разговора: «так что, де Вьен, это вам не