Змий. Алина Кирикова

подавали черный, по вкусу напоминающий смесь ягод. За столом у меня было выгодное положение, откуда я мог разглядеть все лица вдоль и поперек. Григорий Хмельницкий пытался строить из себя важного человека и всеми видами показать, что с последней нашей встречи он сильно переменился и стал уважаемой персоной (только где? – непонятно). Сестры его одна за другой стреляли в меня своими быстренькими черными глазенками. Лишь Агния Бенедиктовна, ни разу не прикоснувшаяся к кушаньям, потупив взор, выделялась из присутствующих своей благородной скромностью и тихим поведением.

      – Прошу вас простить меня за, возможно, неэтичный вопрос, Варвара Михайловна, но я, признаться, не слышал о вашей родственнице, об Агнии, – обратился отец.

      – Гы-гы-гы! – нелепо рассмеялась княгиня, но тут же оборвалась кашлем. – Мой дражайший князь, Агния мне племянница, и немудрено, что вы не знаете о ней. Мать еешная, сестра моя, да отец еешный померли, оставив после себя только жалкую квартирку в Петербурге и шесть дочерей! Я, разумеется, дама благотворительная, забрала на свою шею, так как из всех Агния была наименьшей дурнушкой. Князь, а вы представляете, как Агния меня тогда впечатлила? Пока еешные сестры ничем не смогли меня удивить, стояли в ряд как одна, Агния пересказала очень умное стихотворение! Не помню уже, правда, какое то было стихотворение, но оно меня так тронуло, что я решила взять Агнию себе. Подумала, хоть дочерям моим веселее будет с новой подружкой.

      – Вы сказали, сестры стояли в ряд? – неприятно поразился я.

      – Приказала лакею поставить мне их по росту и выдать всем бумажки с именем и возрастом, – удивилась на мое изумление Варвара Михайловна, ставя вопящей кошке блюдечко с недоеденным муссом. – Должна же я была знать, кого и как зовут.

      «Вот это да», – думал я, – «какое невероятное унижение испытали в тот злосчастный день все шесть девочек! Надо же было додуматься до того, чтобы, как щенят или котят, отбирать осиротевших детей! Это ведь уму непостижимо!». Не в удовольствие был для Агнии начавшийся разговор. Воспоминания, связанные с прошлым, видно, до сих пор оскорбляли ее. «Произошла я из честной, благородной семьи, а со мной как с беспородной!» – говорило ее обиженное, худое лицо.

      – Ты, Агния, сходи на кухню, узнай о пироге с яблоками! – пренебрежительно скомандовала Нина Германовна. – И скорее! Прикажи, чтобы выносили!

      – Нет-нет, почему Агния? Пусть она останется, – заступился я, в то время как девушка уже готовилась идти. – Ежели вы хотели таким образом выразить большую признательность нашему приезду, то прошу вас, не стоит. Агния, присаживайтесь, пожалуйста.

      Боязливо оглядываясь на родственницу, девушка вернулась на стул и вновь сковалась. Тогда-то я все для себя понял и ясно представил, как Хмельницкие обращаются с Агнией в обычное время. К тому же я заметил на лице Агнии синяки, которые она постаралась к нашему приезду скрыть косметическими средствами. Чтоб я долго не интересовался Агнией, г-жа Хмельницкая