III. Сын человеческий. Filius Hominis. Сергей Сергиеня

вслух обещания, которого не сможет выполнить.

      – Ты что удумал?– сощурился Ингварр.

      – Сказано – отдам. Фолкора не верну, но Бьернскуген отдам. Вернешься в свои хоромы и будешь править. И земли поморов, которые я присоединил, тоже будут твоими. Жену в дом приведешь, детьми обзаведешься – уже давно пора. Не в кузне ж тебе их ковать.

      – Как?– кузнец быстро трезвел от услышанного, но не мог собраться с мыслями.– Чего ты ждешь от похода на Восток?

      – Об этом после,– Ярл прибрал ножны со стола, расправил плащ и сделал шаг к порогу.– Все расскажу. Когда выступите, пойду вас проводить до Заброшенных земель. По пути расскажу, но не раньше. Сейчас ничего не решай. Утром поезжай к кочевникам – к вечеру доберешься. Я их предупредил о тебе: будут ждать. Осмотрись, поговори. А там и решишь. Что надумаешь, скажешь, как вернешься. И еще. Ойвинд собирает в поход не пятьсот, а тысячу воинов: поморов тоже позвал город Света искать.

      Он остановился у порога и обернулся, широко улыбнувшись:

      – Говоришь, земля круглая. И вокруг солнца крутится… Слыхал и я про такое. Где-то она, может, и круглая. А где-то плоская! И есть у нее край, и звезды не дальше купола небесного, который твердь покрывает.

      Ярл вышел, оставив кузнеца в смятении и задумчивости.

      *****

      Снежинка упала с заснеженной еловой ветки и, сверкнув в полуденном солнце, опустилась на острый наконечник. Охотник разжал пальцы, и стрела звонко сорвалась с тетивы, со свистом разрезав воздух. Снежинка взметнулась вверх, закружилась и легла потухшей звездочкой на искристый снег.

      Олень вздрогнул и рванул с места, замотав головой, но вскоре замер и подогнул колени. Горячая кровь алыми кляксами падала на холодную белизну снега, пропитывая его и остывая, чтобы сомкнуться мертвым льдом.

      Проваливаясь в глубокий снег, охотник подошел к оленю и быстрым движением вскрыл ему горло, чтобы выпустить кровь, пока бьется сердце. Взгляд зверя потускнел, отпуская жизнь в тишину и покой, где нет боли, страха и страданий.

      Это было славное завершение охоты, и хороший выстрел. Три дня он блуждал без удачи по замерзшему лесу, выслеживая добычу, и даже добрался до края земли – слышал шум бегущей воды. Возвращаться пришлось с парой окоченевших кроликов, а это, почитай, с пустыми руками. И уже у порога дома, где слышен дым печных труб, он нашел своего зверя.

      Охотник спутал еще теплого оленя парой жердей, уложив поверх заплечный мешок, и тем сладил сносную волокушу. Через час он будет дома отпиваться горячим чаем, заправленным жиром, пока женщины соберутся гурьбой разбирать свежую тушу. Он будет слушать щебетание детворы, прижавшись к горячим каменьям печи, чтобы тепло дома согрело бока. А вечером ему справят сытную похлебку с потрохами, грибочками и душистыми кореньями. Но это только после баньки, чтобы насытить удовольствиями распаренное тело перед долгим крепким сном в мягкой постели.

      Рассказывать об охоте он станет только завтра, и хлопоты домашние вернутся завтра. Лучшие часы в жизни охотника – это возвращение с удачей, когда вокруг