III. Сын человеческий. Filius Hominis. Сергей Сергиеня

такие?– буркнул охотник, оглядываясь на повозки, в которых по убранству скорее свадьбы возят, чем по островам ездят.

      Сержант раздул щеки, как человек, в котором не может уместиться доверенная ему тайна, и возбужденным шепотом произнес:

      – Это он!

      – Кто?– нервно переспросил охотник, взмокшая спина которого уже подстывала на морозе.

      – Крылатый!

      Охотник округлил глаза, но быстро собрал их в щелки, приметив, что гость с улыбкой направился к ним:

      – Доброй охоты,– махнул тот охотнику.– Вижу, зверя хватает. А волки беспокоят?

      – В этом году не особенно. Вот прошлой зимой у самого порога выли.

      – Прислать стрелков?– гость избавился от приветливой улыбки, но, даже будучи серьезным, располагал к себе.

      – Не стоит,– нахмурился охотник.– Мы лет десять назад, еще отец был жив, сами их логова разорили. За год зверья так развелось, что можно было во дворе охотиться. А потом мор случился: почти все зверье передохло. С другого острова завозили на расплод. И волков щенками завезли. Два года промысла, считай, не было. Только на еду и хватало. Каждой твари свое место есть.

      – Разумно говоришь,– кивнул гость.– А, почему лук? Может, ружья нужны?

      – От них грохота много. Остров маленький. На одном краю пальнешь, в другом все подскочат. Какая тут охота?

      – Остров мал?– поднял бровь гость.– Хочешь больше?

      – Мне в размер,– охотник понизил голос и окинул откровенным взглядом гостя. Он иначе представлял себе Крылатого и был откровенно разочарован увиденным и разговором.– В доме будет лучше варианты перебирать.

      – Веди,– улыбнулся гость и повернулся к сержанту.– Там мешки с гостинцами подай в дом: специи, ткани, фрукты свежие.

      Зайдя в избу, охотник глубоко вдохнул пряный аромат домашнего уюта, который совмещал дымок печи, запах сухого сена и испеченного хлеба. Он бы снял с порога свои меха и боты, но не при гостях, чтобы вонь трехдневного похода не ударила им в нос.

      – Собери на стол и поди оленя разбери,– окрикнул он жену и осекся.

      За столом, усадив его младшую дочь себе на колени, сидела красивая гостья, с ярко голубыми глазами и о чем-то весело щебетала той на ухо. На столе перед ними были разложены рисунки дочери, которые они рассматривали и перебирали.

      Охотник остолбенел – это могла быть только Альфа, голубоглазая сестра Крылатого, о которой легенд было сложено больше чем о нем самом.

      – Хозяин в доме,– тихо произнес Крылатый у него за спиной, обращаясь к сестре.

      – Ой, мы заболтались,– кокетливо улыбнулась гостья, говоря со странным, едва заметным акцентом.– Мы тут с Вашей дочерью ее рисунки рассматривали. Если честно, то мы здесь из-за них. Мне случайно на глаза попался диковинный рисунок, который она подарила своей тетушке из города Света. И мы захотели познакомиться с автором.

      Охотник любил баловать детей, особенно дочерей. И очень любил младшенькую. Но ему с самого начала не нравилась ее затея рисовать свои картинки.