Игра в прятки. Лора Джонс

понимаю, что это он, тот самый человек, что приходил в папину мастерскую, и вижу, что папа тоже узнал голос нашего домовладельца. Тут барон де Контуа приближается и с кичливым видом выступает на освещенное фонарем место возле фургона. Он щурится и прижимает руку к груди.

      – Тибо, это вы! – говорит он. – Надеюсь, вас не… – Увидев меня, он осекается.

      Последний из гуляк, схватив укрепленный на стене у входа в таверну факел, присоединяется к приятелям. Он высоко поднимает факел, и пламя угрожающе взрезает тьму.

      – Прошу вас, господа, не подносите огонь слишком близко, – подает голос отец, – не то мои лошади испугаются.

      У меня внутри все сжимается, когда я различаю тревогу и в папином голосе тоже.

      – Он просит! – восклицает первый мужчина, вызывая смех у остальных.

      – Черт, ну у него и рожа! – брызжет слюной второй, придвигаясь ближе. – Словно он грязью питается!

      Остальные, за исключением де Контуа, чокаются кружками и гогочут, как над самой смешной шуткой в своей жизни. Человек с факелом, качаясь, подступает к фургону. Теперь он уже в полную силу размахивает факелом, поднося его все ближе и ближе к глазам лошадей. На папином лице ясно читается беспокойство, а животные с каждой секундой пугаются все сильнее. Они прижимают уши к голове и высоко задирают морды. Им некуда деться, вожжи и тяжелая повозка удерживают их на месте.

      – Господа, пожалуйста! – произносит папа уже настойчивее. – Довольно! Дайте нам проехать.

      Де Контуа стоит в нескольких шагах позади остальных и наблюдает за происходящим, насмешливо кривя губы. Лошади беспокойно ржут и мотают головами.

      Во мне нарастает паника, пламя хлещет мглу, и мне уже чудится, что тут не один, а десять факелов. Я понимаю, что должна что‑то сказать.

      – Пожалуйста, господа, – лепечу я, тщетно стараясь унять дрожь в голосе. – Мы будем очень признательны, если вы позволите нам проехать.

      – Что‑то вы больно разогнались, – язвит один из них, и остальные давятся от смеха.

      Я чувствую, что отец вот-вот выйдет из себя, его трясет от еле сдерживаемого гнева. Но прежде чем он успевает что‑то сказать, дело принимает неожиданный оборот. Мужчина с факелом, пьяно пошатываясь, подается вперед и спотыкается. Когда он падает, пламя касается шеи одной из лошадей. Та издает отчаянное ржание и бросается вперед, вторая тоже пугается до смерти. Один из гуляк едва не оказывается у них под копытами, но успевает отскочить.

      – Ах вы, ублюдки! – изрыгает он вслед фургону. – Вы могли меня убить!

      – Тпру, тпру! – орет отец. Он что есть силы натягивает поводья, пытаясь сдержать фургон и выправить его положение. Но тот уже не поддается контролю и устремляется вниз по склону холма, из-за тяжелого груза становясь всё более неуправляемым. Вихляя, он приближается к тому месту, где дорога спускается к пруду для купания лошадей. Еще один резкий поворот – и фургон опрокинется.

      – Лара! Прыгай! Направо! – кричит папа.

      Повозка и лошади страшно грохочут, а отец еще пытается спасти животных и фургон. Я хочу крикнуть