Стать Роуэн. Nina Brock

Ты ещё совсем маленькая была. Или это не ты?.. Но я точно помню, что… кто-то всегда приходил смотреть на него. Это же сегодня, правда?

      – Ты ушла одна? – голос дрожал. – Почему ты не сказала? Телефон оставила, мама! Я пришла, а тебя нет. Чуть с ума не сошла!

      Мужчина отступил на шаг. Показал жестом – я тут ни при чём.

      – Простите, – спокойно сказал он. – Увидел её у дороги. Она шла медленно, смотрела вверх, почти не замечая машин. Я из сорокового дома. Проводил сюда, вдруг помощь понадобится.

      – Всё в порядке, милая. – вмешалась Грейс, уже тише. – Я просто… шла, шла, и вот оно – светлое. Так хорошо стало. Хотела позвать тебя, но не помнила, как…

      Роуэн смотрела на неё долго. На лицо – уставшее, немного рассеянное. На руки, сжимающие пустой листок, откуда-то вырванный.

      Только потом выдохнула.

      – Пойдём домой, ладно? Я кое-что для тебя принесла.

      Грейс кивнула. Посмотрела на бумагу в руке, будто впервые увидела её. Потом – на закат. И только потом на дочь.

      – Я что-то… забыла. Но очень хотела зефир. Так хотела, что… наверное, и вышла. Прямо целый день о нём думала, представляешь?

      Роуэн улыбнулась, не без горечи.

      – Я купила его, мам. Он дома.

      Грейс просияла, как ребёнок. Мужчина кивнул и улыбнулся. Коротко, по-человечески.

      – Хорошего вечера, – бросил он и направился к дому.

      – Спасибо, – ответила Роуэн, крепче обнимая мамино плечо.

      А потом осторожно повела Грейс обратно.

      Следующие два дня Роуэн на работу не выходила. Остатки стыда растворились в усталости. Сейчас было не до смен и не до клиентов с купонами. После универа – сразу домой. Аптека, овсянка, стирка. И каждый час – к матери. Просто проверить. Дыхание, взгляд, мысли. Просто смотреть, как Грейс медленно пьёт чай или листает старый журнал. Всё чаще – без смысла.

      Зара не появлялась. Ни звонка, ни сообщения. Только на третий день, перед приёмом у врача, загорелся незнакомый номер. Голос – удивительно бодрый.

      – Ро! Привет! Тут такой ад! Но охренеть как круто, ты бы видела!

      Роуэн замерла у окна. Телефон вцепился в ладонь.

      – Где ты?

      – В Лос-Анджелесе. Сорвалось всё – и я поехала. Тут одна продюсерка, прикинь, позвала. Выступать буду. На телике! Представляешь?

      Роуэн молчала пару секунд. Потом ровно, почти без эмоций: – Ты уехала. Просто взяла – и уехала. Без слов. Без сообщения. Мать одна. Таблетки нетронуты. Мы же договаривались.

      – Ро… ну, не начинай. У меня тут всё на грани. Это шанс. Я не могу всё время… Ты не понимаешь. Я тоже хочу жить. Не сидеть с ней до конца.

      – А я, по-твоему, живу?

      Тишина.

      – Я потом напишу. Мне в студию. Правда. Прости, ладно? Всё наладится. Вот увидишь. Всё будет по-другому.

      Щелчок. Гудки.

      Дальше – клиника. Врач был внимательный, спокойный. Проговорил долго. Спрашивал. Переспрашивал. Записывал. Сравнивал. Грейс отвечала обрывками. Путала имена, забывала название бытовых вещей. Речь – бедная, с паузами, с трудом подбирала слова, часто заменяя их описаниями или жестами.

      Врач